Жители глухой Ленобласти объявили бойкот выборам. Во всей округе у них больше нет врача - дешевле умереть, чем добраться до больницы. Всё потому, что государство не готово пожертвовать лекарю, отдавшему жизнь селу, сарай за миллион.

Политический бунт намечается в Лидском сельском поселении Бокситогорского района. Это муниципальное образование ближе к Вологодской области, чем к Ленинградской, но в перспективе на настроении субъекта отразится. Сразу сто местных жителей написали на имя главы администрации Бокситогорского района Сергея Мухина заявление, похожее на ультиматум. Граждане отказываются принимать участие в выборах 8 сентября "из-за бездействия в сфере медицинского обслуживания и социальных вопросов жителей поселения". Точкой невозврата, как продолжают они, стал "уезд врача-терапевта Маркелова С. С., проработавшего более 30 лет в больнице, так и не получив благоустроенного жилья".

Глава Лидского поселения Алексей Корякин в беседе с журналистом 47news рассказал, что доктор Сергей Маркелов действительно недавно уволился и уехал. "Негодование людей я очень хорошо понимаю. Раньше у нас было два поселения, Заборьевское и Подборовское, но их объединили в одно. Живёт около трёх тысяч людей, это 33 деревни, расстояние — 125 километров. Врач был один, а теперь нет ни одного. Медицинскую помощь можно получить только экстренную, на этот случай есть станция скорой помощи и машина неотложки. Но если машина уехала в деревню за 60 километров, её обратно не будет пять-шесть часов", - объясняет нам чиновник то, что для местных является прописными истинами.  

Жители могут самостоятельно доехать до больниц в Пикалёво или Бабаево, но это 60-80 километров. "Вроде, немного, но у нас нет автобусного сообщения. Надо нанимать машину, но выложить 2,5 тысячи за неё жителям с доходом в 8-10 тысяч не так-то просто. Бывали смертельные случаи, не довозили", - главный депутат Корякин описывает положение дел на краю Ленобласти буднично, без претензий на жалобность.

Выяснить, кто именно был заводилой в организации медицино-революционного восстания, не удалось, но Корякин замечает, что это и не так уж важно. "Понятно, что на ситуацию это особо не повлияет", - уточняет он. Заметим, согласно данным пятилетней давности, избирательная активность тут была доброй, превышала 50%, а это значит, как минимум 1044 взрослых человека опустили бюллетени в урны. Победила тогда "Единая Россия".

Журналист 47news созвонился с врачом, о котором идёт речь. Сергею Маркелову 55 лет, и он действительно минувшим летом уволился из амбулатории. Не выдержал ситуации, когда после 32-летнего стажа на одном и том же месте государство отказалось предоставить ему в собственность благоустроенное жильё.

Перед тем, как разговор зашёл о недвижимости, автор предполагал, что весь сыр-бор разгорелся либо из-за квартиры, либо из-за дома, напоминающего коттедж. По программе "Земский доктор" власти Ленобласти имеют право купить для таких, как Маркелов, квадратные метры. В числе обязательных условий — жильё должно быть уже построено. В этом случае речь шла о сумме в 1,2 млн рублей. За эти деньги согласилась продать свой деревянный домик семья, собирающаяся переехать в Тихвин.

В ходе беседы, после всё более и более нелепых уточняющих вопросов журналиста вроде "как это без воды?", "что значит — дровами?", выяснилось, что речь скорее о конструкции, в которой не каждый петербуржец согласится провести дачные выходные. Сначала издалека, деликатно, будто щадя душу собеседника, Корякин намекал, а потом всё же произнёс слово "сарай".

- Вы в деревне когда-нибудь были? Дом с печкой, который от дров топится? - переспросил он.

- Есть родственники в деревне, но у них ещё в моём детстве были проведены вода и тепло, - хлопал глазами на том конце провода журналист.

Сошлись на таком описании: помещение, в котором из удобств есть только электричество. Вместо колодца — просто дырка в земле, туалет на улице, зато рядом — место для складирования дров.

- Мы все тут так живём, топимся за счёт печей. Только котельная для школы работает на электричестве. Раньше была угольная, но это стало слишком затратно. У тех, кто побогаче, у них электрокотлы в домах, но таких мало, - продолжает описание реальности он.

Врач Маркелов по этому поводу добавляет: "Весь посёлок живёт в бараках. Я как приехал в 88-ом, мне дали помещение в одном из таких, на четыре семьи". Там у него была комната и кухня с печкой. Воду надо таскать вёдрами. К нашим дням под определение этого хозяйства подходит слово "развалюха".

Воображение создаёт картинки из фильмов про Россию XIX века, но посёлок Заборье начал свою жизнь только в 1905-ом. Местные настаивают, что до этого здесь проходила дорога, которую обязательно должен был пересечь на своём историческом пути Михайло Ломоносов. Но у него уже не переспросишь, а хроники помнят эти места после прокладки железной дороги. Дореволюционные предприниматели организовали в те времена лесозавод, а в советские времена деревня превратилась в посёлок лесорубов.

Глядя назад, наши собеседники настаивают, что до развала страны здесь кипело. Жилые дома строили с прицелом на 25 лет эксплуатации, потому делали их из арболита. Это, как описывает Корякин, смесь цемента и опилок. Настоящий кирпичный дом только один, и он относится к школе.

- Я же ещё директор школы. Здание было сотворено на случай войны, потому у нас своя скважина. Тут тоже всё перекошено, предлагали Маркелову в наш дом, но он не захотел, - между делом отмечает Корякин.

- Недалеко вы ушли за век, - заметил 47news.

- Это точно, - добродушно согласился он.

Кстати, с образованием в деревне дела явно лучше. В школу-девятилетку ходят 50 учеников, и совсем хуже не станет, ведь детский сад посещают 25. Из благ цивилизации ещё есть аптека и магазин. Железнодорожная станция, вдохнувшая когда-то жизнь в эти края, согревает её и сегодня — здесь четыре раза в день останавливаются поезда, один из которых может довезти и до Воркуты.

Говоря о несостоявшемся новом доме, Маркелов замечает, что помимо уже выделенных средств на приобретение в него нужно было вложить своих 800 тысяч. "Речь шла о благоустроенном пространстве. Но его надо и обшить, и сухой туалет сделать, и поставить котёл отопления. Мне же в конце прошло года даже дали ключи. Но в договоре был пункт, что в случае, если я покидаю должность, в том числе по состоянию здоровья, в течение трёх дней должен его освободить. Получилось бы, что я трачу свой почти миллион, а собственность в итоге не моя", - отметил он.

- Знаете, по закону служебное жильё даётся через десять лет отработки. Я вроде трижды по десять лет отработал, - намекает на сакраментальное врач.

Выхода из этой не слишком сложной для города, но патовой для села, ситуации, так и не нашли. Глава Корякин повторяет, что строить специально под врача официально не могли, а рисковать деньгами никто не захотел. "Можно было каким-нибудь бизнесменам дать гарантию, мол, вы возводите, потом проведём конкурс, и у вас выкупим. Но миллион — большие деньги для нас, никто не пошёл на это, тем более уверенности не дали. Доктор, конечно, заслужил хорошее жильё. С утра до ночи жил на работе, даже семьи своей не создал", - отмечает он.

В итоге, сейчас в амбулатории остались только специалисты со средним медицинским образованием: фельдшер, участковая медицинская сестра, регистратор, умеющая ставить уколы, и уборщица. Ещё есть зубной техник на полставки. В том же помещении работает аптека.

Уходя словами в прошлое, доктор Маркелов вспоминает, что вообще-то, выучившись в ленинградском Педиатрическом институте, собирался стать детским врачом. По распределению приехал в Бокситогорскую районную больницу, позже, набираясь практики, перебрался в Заборьевскую больницу. Тогда она представляла собой полсотни коек, здесь лечили от всего, разве что не решались принимать роды. В итоге превратился в терапевта. В 1993 году умер руководитель больницы, и Маркелову предложили её возглавить.

- Это были мужские амбиции доктора. Доктор видел, что всё разваливается, но решил, что смогу восстановить, развить, - уточняет Маркелов. О себе он иногда говорит в третьем лице, но к этой странности привыкаешь, про себя замечая, что с человеком, прожившим три десятка лет в таком отдалении, ещё и не такое может случиться.

Постепенно медицина на селе гасла, и лет девять назад Сергей Маркелов, занимавший сразу две должности — и главного врача, и врача-терапевта, отказался от первой. "Наше начальство решило, что доктор всё ради денег, но я написал заявление. В итоге из нас сделали амбулаторию. В последние годы доктор принимал один", - отметил он.

- Куда вы ездили в отпуск?

- Обычно никуда. За границей или на русском юге не был. Работа с утра до вечера, какой тут отпуск. Последние лет пять доктор позволял себе выезжать на родину, в Ивановскую область, откуда он родом.

- Какая у вас была зарплата?

- Тысяч 18. Это нормально для села. Жил как все живут. Никакого бизнеса, ничего такого.

- За это время смогли хоть какой-то капитал сколотить?

- Сейчас вот купил двухкомнатную квартиру в селе Шуя Ивановской области. Хоть небольшая, зато вода из крана течёт.

- Отдохнуть-то не хочется? В какую страну бы съездили, если бы представилась такая возможность?

- Никогда об этом не думал. Отдыхать надо в России. К работе пока возвращаться не планирую, годы берут своё.

Рассуждая о своей ситуации, Маркелов всё больше скатывается в оценку общего состояния медицины. Утверждает, что, устанавливая нормативы по приёму больных, в своё время забыли учесть расстояние. За день он должен посетить двадцать два человека, но планка взята городская, а на селе порой тяжело дойти и до двоих. Вырастить смену не смог, потому что идейных желающих на такие условия практически нет, "остался один дурак — доктор".

- Президент недавно поставил задачу поднимать первичное звено здравоохранения. Как они собираются это сделать? - периодически вопрошает он, уходя от своих частностей.

- Вам обидно, что так произошло? Всю жизнь вложили в посёлок, а пришлось уехать?

- Когда писал заявление, ответил на этот вопрос так: не хочу, чтобы осталось мнение, будто я с обидой увольняюсь. У меня претензия не к вам, а к системе.

- Вам приятно, что люди так отнеслись?

- В своё время было ходатайство о присуждении мне звания заслуженного врача. Ничего не дали. Зато сейчас понимаю — это не важно, есть звание или нет, всё же я не зря столько лет работал.

Автор вспомнил, что на такой вот важной своим оптимизмом ноте должен заканчиваться правильный материал. Но то было в Советском союзе.  

Юлия Гильмшина,
47news