На шикарной петроградской квартире 100 лет назад убили 8 человек, 11 ранили. Аналогов нет даже в гангстерских 90-х. Отпевали их в Эрмитаже, и все связано с Ленобластью.
Вторник, З1 августа 1920 года, половина девятого вечера. Семеро молодых людей с армейской выправкой подходят к помпезному дому Бенуа на Каменностровском, 26. Все они финны, а вооружены маузерами. Заодно за поясами у каждого - пуукко, в простонародье – "финка".
Дом Бенуа
Здание шикарное. Апартаменты со всеми благами тогдашней цивилизации – от водопровода с канализацией до автономной телефонной станции. После 1917-го это великолепие реквизировано большевиками. Там жил председатель Петросовета Зиновьев, позже расстрелянный Сталиным, а до убийства в 1934-м – товарищ Киров. Сегодня над его квартирой-музеем расположен райотдел ФСБ.
В 1920-ом внутри обосновались и несколько випов из ЦК Финляндской коммунистической партии, квартиру № 116 отдали под "Финский рабочий клуб". Вечером 31-го в клубе проходило заседание красных финнов.
Один из семерых остался, как говорится, на шухере. Шестеро поднялись на шестой этаж. Они решительно достали стволы и вошли. И тут же нос к носу столкнулись в прихожей с Юккой Рахья, он только что закончил доклад и вышел покурить. Он-то и стал первой жертвой, ему несколько пуль в упор. Ну а далее началась уже подлинная тарантиновщина.
Вошедшие в раж, они не щадили соплеменников. Выстрелом в затылок убили даже секретаршу Лиису, попытавшуюся схватиться за телефон. "Врасплох" был полный. Единственный из мужчин - Юкка Виитсаари глупо отмахивался стулом. Ему - две пули в висок.
Пальба велась несколько минут, до последнего патрона. Если учесть, что в Маузере – 10 патронов, то в пару десятков прозаседавшихся влетело минимум 60 пуль, кого-то добивали ножами. Народу-то много было. На полу осталось восемь трупов. Одиннадцать человек шевелились после ранений.
Примчавшимся на грохот милиционерам не составило труда взять убийц – тем просто нечем было отстреливаться. Быстро выяснилось: это курсанты финского отделения петроградской пехотной школы, отличники политической подготовки, члены партии.
Да, хаос Октября приучил всех к крови, но даже дореволюционная практика террора эсеров-максималистов не знала такой беспощадности.
Истоки же этой бойни берут начало в мае 1918 года. Тогда красные финны, действовавшие при поддержке РСФСР, потерпели окончательное поражение в кратковременной гражданской войне с финнами белыми. Кстати, ведомыми харизматичным генералом Маннергеймом.
После сдачи Выборга лидеры упавшего финского правительства бежали первыми и, разумеется, в соседнюю Россию. Следом - 15 тысяч штыков их Красной Гвардии. В конце августа 1918 года в Москве состоялся учредительный съезд Финляндской коммунистической партии, местом базирования ЦК объявили Петроград. При партии создали тайную боевую организацию. Поочередно, друг за другом, ее возглавляли проверенные товарищи, трое братьев Рахья - Яков, Эйно, Юкко. Цель сформулировали расплывчато: "способствовать распространению мировой революции и крушению международного империализма". На практике это означало примерно следующее: вести точечную подпольную борьбу с финской буржуазией. Если по сегодняшнему, то посылать в Хельсинки своих "Башировых и Петровых".
Деятельность, разумеется, финансировалась из бюджета молодой советской республики. Финская же партийная верхушка вела отнюдь не пролетарский образ жизни, квартируясь в домах бенуа и в асториях и питаясь исключительно по ресторанам. Супруга Отто Куусинена, в те годы жившая в апартаментах московского "Метрополя", вспоминала: "ежегодно мы получали от бесклассового общества новую машину, разумеется, бесплатно, имели квартиру, дачу, шофера, домашнюю прислугу – тоже совершенно бесплатно… Продукты отпускались вне очереди и в неограниченном количестве…" Их свои обвиняли в деспотизме, алкоголизме, стяжательстве.
Так сформировалась группа "рабочей оппозиции", одним из лидеров которой стал член ЦК Войтто Элоранта. Заговор созрел. На своем последнем собрании они определили: "убрать руководство партии и пропасть, её отделяющую".
Так уж вышло, что в роковой вечер 31-го многие партвожаки в дом Бенуа не подтянулись. В частности, на совещание не прибыли обязательный к ликвидации Эйно Рахья. В итоге Рахья-средний остался жив, присутствовавший на совещании Рахья-старший был тяжело ранен, а Рахья-младший открыл смертельный список.
Интересный был человек Юкка Рахья, перетолмаченный на наш манер в Ивана. Родившийся в 1887 году, он вступил в ряды большевиков в 15-летнем возрасте. Будучи рабочим-металлистом, распространял нелегальную литературу. Пройдут годы, и когда у Ленина время от времени будет возникать необходимость убедить в чем-то недовольных солдат или собравшихся на стихийный митинг рабочих, он станет отправлять на разговор с массами убедительного говоруна Ваню. Он командовал даже бронепоездом, а на станции Кямря, ныне – Гаврилово, получил ранение обеих ног.
Если вернуться к мстителям, то замолчать злодеяние такого масштаба было нереально. Петроградским чекистам пришлось поломать головы. В итоге о самом происшествии официально сообщили лишь 8 сентября, а похороны жертв состоялись 12-го, когда ведущие советские газеты отписались о "подлой террористической выходке" мифических белофиннов, сделавших финскую молодежь "своим слепым орудием".
Церемония похорон вылилась в грандиозную гражданскую панихиду. Тела выставили для прощания в Георгиевском зале Зимнего дворца, где собравшиеся эклектично пропели поповское "Вечная память" и "Вы жертвою пали в борьбе роковой".
Затем на Марсовом поле при огромном стечении народа гробы опустили в общую братскую могилу мемориала Жертв революции. Пушки Петропавловки дали поминальный залп, а над скорбной толпой взвились кумачовые растяжки: "Подлый белый террор в Петербурге откликнется свержением буржуазии в Финляндии", "Через трупы товарищей финнов – вперед к коммунизму".
Было и следствие. Точнее, как бы. Тянули до 1922 года, когда вся эта некрасивая история успела не только основательно подзабыться, но и обрасти идеологически правильной мифологией.
Главным злодеем назначили 44-летнего Элоранта, на квартире у которого собирались заговорщики, но сам он непосредственного участия в теракте не принимал. Элоранта вменили тлетворное влияние на неокрепшие молодые умы: дескать, будучи шпионом белофиннов, тот облыжно агитировал и разжигал.
12 февраля 1922 года Верховный ревтрибунал приговорил Элоранта к расстрелу, но затем заменил вышку пятью годами тюрьмы. Стрелкам-убийцам тоже по 5 лет и … амнистировали.
Впрочем, вызывающие приговоры пересмотрели, Элоранта все-таки расстреляли, а остальных продержали до 1923 года. Как бы там не было, но за восемь трупов отсидеть пару лет - это сильно.
И вот, осенью того же 1923 года, населенный пункт Торфяное, основанный в 1890-е как посёлок для рабочих торфобрикетного завода барона Корфа, переименовали в честь погибшего от рук мнимых белофиннов Ивана Рахья. В честь его 100-летия в поселке установили памятник - "Ю. А. Рахье и жертвам стрельбы в Клубе Куусинена".
Что же касается оставшихся братьев Рахья, оправившись от полученного ранения Яакко Рахья служил заместителем председателя ЦИК Петроградской губернии по делам национальностей. Как бы в этом году он работал председателем комитета по местному самоуправлению в кресле Лиры Бурак. Умер быстро, в 1926 году, от туберкулеза.
Эйно Рахья вывели в 1927 году из состава ЦК за "фракционную деятельность". Вывели, но, как ни странно, не шлепнули. Бывший телохранитель Ленина очень вовремя, всего за год до ежовских зачисток, скончался от водки. Со всеми положенными старому большевику почестями похоронен на Коммунистической площадке Внутреннего кладбища Александро-Невской лавры.
Игорь Шушарин для 47news