Митинг имени Навального снова доказал, что Сенатская площадь не подходит для революций. А вышло столько, сколько и не посчитать. 47news – с берегов истории.
Субботним днем, 23 января, воздух Петербурга сконцентрировался в ожидании митинга. Люди на остановке, кондуктор в автобусе - смотрели видео со смартфонов и обсуждали, как добраться до Сенатской площади. За час до премьеры по периметру Александровского сада, в той части, что против Исаакиевского собора, выстроилась шеренга Росгвардии. Их я насчитала за сто.
Возле Медного всадника выставили несколько автомобилей для будущих смутьянов и, не дожидаясь прихода масс, стали задерживать пришедших. Сразу же прилетело журналистам, хотя представители СМИ заранее и коллективно озаботились вопросом специальных меток - жёлтых жилетов и нарукавников. Заодно крутили молодёжь, но по виду было непонятно, те ли это школьники, о чьей судьбе так с самого верха пеклись накануне, или уже студенты.
Возрастной состав приходящих, а минут за пятнадцать до начала толпа захлестнула подступы к Конституционному суду, определить было тяжело. Всё же, чаще из-за громких выкриков, было понятно, что пришло много людей в возрасте. Именно они заводили речи с незнакомыми о важности свободы и наличия денег. Молодёжи, людей среднего возраста было тоже много, встретилась даже пара младенцев. На руках, конечно.
Предугадать же правоохранительный план было сложновато. Смотришь на Александровский сад — Росгвардия бежит в сторону, а космический ОМОН перебегает по переходу к светофору у Исаакия. Проходит четверть часа — они уже группируются в обратном направлении. Вроде как автозак подъехал к перекрёстку, выхватил пару мирно стоящих девушек и тут же отъехал.
Началось всё тоже без плана.
Подход к Петру Первому оградили, потому крики "Свобода" начались из центра садика, по сути, из бездны. ОМОН выстраивался в понятные только им линии, организуя конструкции, способные передвигаться бочком. Лозунги крутились вокруг требований перемен по Виктору Цою и свободы Навальному.
- Сцепились! Один за всех! Отбиваем своих! - этим на силовую фигуру ответили простые граждане, скрепив локтями одну линию.
Организации тут не было никакой, но сила присутствовала. Она превращала слова, рождающиеся хаотично, в мощный рык. "Свободу", "Позор", "Долой царя", "Ты устал", "Уходи", а также некоторые призывы, которые мы не можем публиковать, потому что попадём под недавно появившуюся статью о неуважении власти. Печатаю и думаю, поэтому власть и думает, что ее уважают.
Всё это звучало громко, ведь голосов было много. Кстати, сколько людей здесь было, особо не подсчитать, но, по скромным оценкам, говорить можно было о пяти тысячах и поболее.
- Вам не стыдно? На кого вы работаете? - кричала немолодая женщина на омоновцев, причём было непонятно, кого именно она имеет в виду.
Вспомнили и чисто навальнинское "Мы здесь власть". Под эти слова в бронежилеты полетели снежки и даже попадали по шлемам, но было не больно. Отдельным жанром на этой площадке стало приставание к сотрудникам. У них интересовались, не стыдно ли им стоять здесь, и где их родители. Те молчали, а иногда и отвечали, мол — работают в полиции. Значит, врали, и ясно почему.
В ответ на крики — наступление. Пятно жёлтых жилетов прессы, остальное люди, ОМОН, снег - в чёрно-белых тонах. Хватают одного, второго, расходятся, ждут. Сигнал — повторение действия. Напоминало детскую игру. "В кошки-мышки играем!" - описала всё это одна гражданка.
Тут я заметила, как один омоновец уронил рацию, а девушка, только что уворачивавшаяся от этой машины, подняла её, и он, улыбнувшись глазами, сказал "спасибо".
Где-то в уголке полицейские бубнили предостережение, мол, митинг не согласован, и потому незаконный, все, кто здесь, могут быть задержаны. "Тебя не слышно", - кричали в ту сторону, но и это, видимо, было не слышно.
Вдруг те самые, кому должно быть стыдно, выставили железные ограждения вдоль памятника и запретили проходить дальше. Правда, прошмыгнуть всё же можно было, и для этого всего лишь надо было отодвинуть ограду.
В какой-то момент ОМОН взял и ушёл.
"Поняли, что не подготовились. Народа много, а их мало", - вывел проходящий мимо мужчина. Оцепление по центру начало валиться, и один из молодых людей предложил поставить его вдоль, чтобы остальные не споткнулись.
Всё же культурная столица.
- Идёмте, не бойтесь. Ломайте ворота! - это мне показалось центральной фразой, аккумулирующей в себе всё, из-за чего здесь собрались эти тысячи людей. В голове вспыхнула ассоциация киноленты Эйзенштейна "Октябрь", где матросы брали ворота Зимнего.
- Что вы сами за забором стоите? Идёмте! - это уже призывала женщина, и люди, немного с опаской, но толкали образовавшуюся сенатскую стену перед собой.
- Мы ждём перемен, - начала кричать толпа, проходя дальше.
Правда, было неясно, где та точка, куда надо нестись. Становилось понятно, почему здесь не получилось у декабристов. Сенатская площадь для таких дел устроена довольно непутёво — нечего захватывать, непонятно, куда отступать.
- Здесь мой дом, я не боюсь, - скандировала дальше толпа.
В этот момент ОМОН выстроился в оцепление, взяв в периметр стороны Сенатской, что рядом с всадником на коне. Стало понятно, что они готовятся к чему-то, что не подпадает под предположение об их скоропостижном исходе.
- Два шага назад, шаг вперед, выравнялись, - командовал человек в каракулевой шапке, чуть напоминая еврейскую песню – "два шага и шаг назад".
На попытку выйти из оцепления сначала — отказ, мол, попались так попались, но тут же: "Пропусти, не видишь — пресса". Граждан без опознавательных жилеток уже, вроде, и не выпускали, так что все они были под угрозой попасть в автозак. "Ну, тебя вежливо попросили, чего ты", - напутствовал один боец другого, и цепь размыкалась. "Да что ты всех пропускаешь?" - кричал более матерый на более нерешительного.
Вежливость тут, впрочем, вообще, витала. "Представители прессы, пожалуйста, выйдите из оцепления. Иначе мы вынуждены будем вас задержать", - говорили в громкоговоритель возле проезжей части. Говорю же — культурно.
В ОМОН снова посыпались снежки.
Периодически кто-то подходил, смотрел в их шлемы и говорил, мол, запомните меня. Масса напротив тоже выстроилась и, продолжая кричать всё те же лозунги, делала шаг - два вперёд. Это уже была древнерусская забава "стенка на стенку".
Те долго не отвечали, а потом поступила команда "К бою".
Непонятно, что это означает в обычное время, но тут локти омоновцев сжались в кольца, цепь пошла вперёд. Толпа закричала, то ли от боли, то ли от неожиданности. Слышно было, как уронили мусорные баки, видны были взмахи дубинок. Нескольких человек попытались уволочь в автозак, кого-то отбили, кого-то все же засунули.
- Позор, - кричали в ответ.
Такие манипуляции совершили ещё раза два. Примерно в 14:55 остановились. На смену омоновцам вышли сотрудники Росгвардии. Тоже как-то по-особому сгруппировались, все вместе они пробежались сначала вперёд, потом вбок. Стало понятно, что пока тут глядели друг на друга, основной революционный народ ушёл, и, как позже выяснилось, даже успел занять проезжую часть Невского проспекта.
Идти в массе по Гороховой напоминало чем-то майские демонстрации или проход после футбольных матчей, когда единый голос кричит "Победа!" или "Зенит!". Здесь всё было тоже самое, только "Навальный!" и противное про царя. Так уж получилось, что впереди меня шёл парень с синими семейными трусами на поднятых руках, и в протестном море это была главная путеводная звезда. Сбоку шествовал плакат с надписью "аквадискотека".
- Обычный ёршик нельзя было купить? - интересовалась одна девушка у другой, очевидно, вспоминая последнее расследование Навального.
- Они же не думают, что всё это за деньги? - переспрашивал молодой человек у товарища.
Тут маршрут уже был организован, причём - чётко.
- А куда мы идём? - спрашивали вокруг постоянно.
- Да с толпой, куда выведет, - отвечали там же.
С Гороховой разрешалось свернуть на Малую Морскую и упереться в перегороженный выход на Невский. Там встречала Росгвардия и оранжевые мусороуборочные машины.
- Толпу рассеивают, - обосновали происходящее знатоки.
В этот момент у Казанского собора ОМОН уже выставлял стенку перед демонстрацией. Тем самым протестующих оттесняли на тротуар. Те, кто мог, свернули на Михайловскую улицу, и там сцена повторилась. По чатам оппозиции прошла мысль о необходимости свернуть на Марсово поле и закрепиться там, с чем участники протеста и согласились.
Понятно, что время брало своё, и многие, устав, останавливались возле ларьков с шавермой. В 16:00 на бывшей Городской думе раздался бой часов. Когда-то Смольный был здесь. Несколько человек на Невском взглянули наверх, наверх ступенек башни.
- Символично, - ахнул один из них.
Юлия Гильмшина,
47news