Всё, после первой пасхальной звезды уже можно. И даже нужно. Постившимся, гурманам и чревоугодникам — Молоховец в помощь.
В 1861 году в России случились два знаковых события — отмена крепостного права и выход в свет первого издания книги "Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве". Автор, доселе никому неизвестная Елена Молоховец, мгновенно становится популярнее "нашего всё" Пушкина. Здесь — без натяжек и преувеличений.
Судите сами: прижизненные тиражи "солнца" не превышали 1200 экземпляров, а основанный им журнал "Современник" выходил тиражом в 600, из которых в лучшем случае распродавалась треть. К пятидесятилетию со дня смерти поэта вышло крупнейшее дореволюционное издание Пушкина — суворинский 10-томник. Его тираж составил 15 тысяч экземпляров при вполне доступной цене 1,5 рубля. Вот только, согласно свидетельству авторитетного литературного критика Николая Страхова, "дальше города и глубже интеллигенции эти книги не шли". И, наконец, юбилейное, к столетию, академическое издание полного собрания сочинений тиражом... 2 тысячи экземпляров. И это для страны со 140-миллионным населением. А теперь возьмем госпожу Молоховец: 29 прижизненных переизданий "Подарка молодым хозяйкам" — последнее в 1917-м — общим тиражом 295 тысяч экземпляров. Еще вопросы?
Создательница книжного бестселлера Елена Молоховец (в девичестве Бурман) родилась 190 лет назад, в семье начальника Архангельской таможни. Рано осталась без родителей, воспитывалась бабушкой. Какие-то деньги у бабули, похоже, водились, поскольку она смогла определить внучку в столичный Смольный институт, обучение в котором было платным. В ту пору профильный выбор воспитанниц Смольного был невелик: либо основательно готовиться к будущему замужеству и правильной семейной жизни, либо делать карьеру "на ниве просвещения" в роли гувернантки, классной дамы, а если повезет, то и фрейлины. Девочка Лена из Архангельска наметила для себя первый путь. Успешно пройдя трехлетний курс "семейных" наук, она возвратилась в родной город и вышла замуж за городского архитектора Франца Молоховца, который был старше ее на 11 лет. Несколько лет спустя семейство перебралось туда, где потеплее — в губернский Курск.
В благоприятном центрально-черноземном климате она взялась рожать детей, как крольчиха — в семействе Молоховцов будет десять детей. Понятно, что прокормить такую ораву непросто, даже при наличии прислуги и кухарки. Так что кулинарные изыскания Елены Ивановны — они не от пресыщенности, а от жизненной необходимости разумного ведения домашнего хозяйства. Неслучайно в предисловии к первому изданию книги, призванной обучить замужних дам премудростям домашней кулинарии, Молоховец делает особый акцент на том, что неопытность на кухне приводит к "разным неудовольствиям в семейной жизни", является причиной неразумных финансовых трат и порой заканчивается "потерей целых состояний".
И вот довольно молодая дама, которой нет еще и 30, по собственной инициативе ваяет рукопись, в которой содержится более 600 меню по четырем разрядам цен: от званых обедов на 25 персон ("до 60 рублей серебром без вина") до простого обеда на 6-8 человек из 3-4 блюд ("до 3 рублей"). Здесь же — тысячи рецептов блюд на семью из шести человек с указанием ингредиентов и их примерной стоимостью. Рукопись была сдана издателю, летом 1860-го ее одобрил Цензурный комитет. В мае 1861-го тираж "Подарка молодым хозяйкам" появился на прилавках книжных магазинов и, к немалому удивлению их владельцев, сметен в считанные месяцы. И это при том, что книги схожего профиля издавались в России и ранее. Одна из первых таковых — "Старинная русская хозяйка, ключница и стряпуха", вышла аж в 1790-м году. А еще были "Народная поварня, или Наставление, служащее к дешевому и питательному приготовлению снедей для простого народа и солдат" (1809), "Русская поварня, или Наставление о приготовлении всякого рода настоящих русских кушаньев" (1816) и иже с ними. Выходила даже огромная, на 147 страниц гастрономическая поэма "Обед" (1837). Автор которой, чиновник Филимонов, задолго до булгаковского профессора Преображенского предупреждал читателей о вреде чтения за едой прессы:
А о газетах — ни полслова:
Газеты портят аппетит…
Но все эти книги редко выдерживали несколько изданий и быстро забывались. А вот сочинение госпожи Молоховец оказалось исключительно востребованным и живучим. Более того, наличие в доме экземпляра "Подарка" сделалось чуть ли не обязательным атрибутом, знаком дореволюционной России. И это, опять-таки, не преувеличение. Так, к 50-летию выхода в свет первого издания в "Биржевой газете" был напечатан панегирик в честь Молоховец со следующими словами: "уголка в России нет и нет, пожалуй, семьи, где бы не было этой книги".
Рассказывает современный российский филолог, лингвист, историк Александр Кравецкий:
"Открытие Елены Молоховец заключалось в другом. Она не просто учит готовить, а моделирует образ жизни, в качестве бонуса предлагая подробнейшую инструкцию, как этот образ создать. Здесь имеется календарь питания, в котором для каждого дня года предложены рецепты с учетом требований церковных постов и стоимости ингредиентов в зависимости от времени года. Состоятельный читатель может выбрать более дорогой вариант, тем, кто победнее, предлагаются бюджетные блюда, найдут рецепты по душе и увлеченные входившим в моду вегетарианством. Таким образом, сборник рецептов превратился в подробный регламент быта на целый год… Здесь же приводится универсальный справочник цен на продукты, советы, как отличить свежее мясо от несвежего, и прочее, прочее, прочее. Объясняя, как сэкономить, Молоховец не дает читателю повода почувствовать собственную бедность. Экономия для нее естественное правило ведения хозяйства, а не жесткая необходимость". (Ист. – "Ъ-Деньги", № 37, 2014)
В 1866 году выходит второе, расширенное и улучшенное издание "Подарка". И в том же году продолжающее разрастаться семейство Молоховец переселяется из провинциального Курска в столицу. Не иначе, как на мамины гонорары.
Один из показателей успешности творческого продукта —– неизбежное появление подражателей и клонов. С этим у Елены Ивановны тоже все в порядке, более полувека ее творение подделывали в гигантских масштабах. На обложках книжных подделок, как правило, присутствовала похожая фамилия (Малковец, Морович, Мороховцев) и словосочетание "молодые хозяйки" в оригинальном названии. Например, "Новый подарок молодым хозяйкам", "Дорогой подарок молодым хозяйкам" и т.д. Самый нахальный подражатель и вовсе окрестил себя "НЕМолоховец". И ничего, покупали. Тем паче, что плодящиеся фальшивки были много дешевле оригинала.
К слову "оригинал" Молоховец стал отличным подспорьем в работе отечественных романистов второй половины века 19-го и начала 20-го. Даже такие глыбы, как Куприн, Алексей Толстой, Аверченко, Булгаков, при описании сцен пиршеств и застолий, не гнушались полистать томик Молоховец, дабы потом ввернуть в свой текст какую-нибудь "петишу с шоколадным бешемелем" или "жаркое серны четвертым манером". Иное дело, что у людей, живущих, скажем так, на черте бедности, едва сводящих концы с концами, гурманные выверты и изыски a-la Молоховец не могли не вызывать законного раздражения.
Вспоминает русский актер Иван Перестиани (1870-1959):
"Нам жилось туговато. Я помню одно утро, когда, придя на репетицию раньше срока, я застал актера Болоховского за чтением довольно толстой книги, которую он, завидев меня, бросил на скамью со словами:
– Дрянь книга.
Я ее поднял. Это было начинавшее приобретать широкую популярность сочинение Е. Молоховец "Подарок молодым хозяйкам" (как готовить вкусную пищу).
– Тошно читать. Ты посмотри сам, все рецепты начинаются одинаково: "Возьмите два фунта мяса...", "три фунта мяса…", "телячью печенку...", "баранью ногу...".
– Ну и что же?
– Гм… "возьмите". А где взять? У кого взять? Не сказано. Вот и получается – никудышная книга...". (ист. – И. Перестиани, "75 лет в искусстве", М., 1962)
После революции книга Молоховец была причислена к разряду вредоносных, воспевающих "буржуазно-помещичье обжорство", и официально не переиздавалась. Хотя кремлевские повара ею активно пользовались, готовя изысканные кушанья для советской партийной верхушки. Не менее востребованной она оказалась и на кухнях коммерческих ресторанов, массово расплодившихся в недолгие времена НЭПа. В повседневной жизни рядовых советских граждан, проживающих в коммуналках и готовящих обеды на примусах, рецепты Молоховец, понятное дело, не прижились. Помните, у Булгакова?
"– Слуга покорный, – трубил Амвросий, – Представляю себе твою жену, пытающуюся соорудить в кастрюльке в общей кухне дома порционные судачки а-натюрель".
Тем не менее, с уцелевшими в личных библиотеках прижизненными изданиями "Подарка" расставаться не спешили, в утильсырье или скупку не сдавали. Книга продолжала оставаться самоценной теперь как увлекательное свидетельство уходящей натуры, да еще и с оригинальными вкусными картинками "из раньшего времени" (по Паниковскому).
Рассказывает Людмила Васильевна Савицкая, блокадный ребенок, в 1990-е активистка общественной организации "Несовершеннолетние жертвы блокадного Ленинграда":
"До войны я окончила 1-й класс, читала еще плохо, а тут на глаза попалась мамина любимая поварская книга Елены Молоховец. Я быстро научилась читать и книгу из рук не выпускала. Однажды утром я ее не обнаружила. Стала искать. И силы нашлись -- поднялась, оделась. Потом, в эвакуации, мама сказала: "Твою любимую книгу кулинарную я сожгла, чтобы было теплее. И чтобы ты не сошла с ума..."" (Ист. – "Народная газета" (Минск), 13.02.2001)
Летом 1965 года Аркадий Райкин, будучи на гастролях в Великобритании, смог попасть в Оксфорд на торжественную церемонию по случаю присуждения тамошним университетом почетной степени доктора литературы поэтессе Анне Ахматовой. И здесь, совершенно неожиданно для артиста, у него состоялось мимолетное знакомство с последним дореволюционным представителем семейства Молоховец. Далее – цитата:
"Мы приехали в Оксфорд поездом несколько раньше назначенного часа, заняли очередь у входа, довольно внушительную. Тут к нам подошел незнакомый человек и произнес следующее:
– Извините, я слышу, вы говорите по-русски. Вы живете в России?
– Да, в Советском Союзе.
– Я тоже из России. Но я там не был с семнадцатого года.
Мы насторожились. Стуруа предупреждал нас о возможных провокациях. Но человек продолжал вполне миролюбиво:
– Разрешите представиться. Моя фамилия Молоховец. Вам это ни о чем не говорит?
Я хотел было ответить отрицательно, но Рома вспомнила:
– Позвольте, уж не родственник ли вы Елене Молоховец?
– Это моя бабушка, – с гордостью ответил он.
Тут и я вспомнил знаменитую до революции книгу кулинарных советов, написанную его бабушкой. Вспомнил, как в студенческие годы кто-то притащил эту книгу к нам в общежитие, и мы читали ее для развлечения вслух: то удивляясь диковинным блюдам, о существовании которых мы понятия не имели, то потешаясь над иными советами, с головой выдававшими "старорежимные" представления этого автора об ассортименте дежурных блюд, имеющихся на всякий случай в распоряжении каждой домохозяйки..." (ист. – А. Райкин, "Воспоминания", СПб, 1993).
Охотно верим. Советским студентам 1930-х годов и в самом деле было исключительно забавно читать описания кулинарных церемониалов авторства Елены Ивановны. Например, посвященный организации вечернего чая гостей, "засидевшихся за полночь". После подачи собственно чая, а к нему фруктов, масла и хлеба, госпожа Молоховец далее рекомендует "вокруг лотка с хлебом уставить полумесяцем небольшие тарелочки с тоненькими ломтиками телятины, ветчины, говядины, рябчиков, индейки или курицы, языка, зайца, швейцарского, русского или домашнего сыра, натертого зеленого сыра и пр". А вот у почти ровесника Райкина – советского поэта Арсения Тарковского, воспоминания о книге Молоховец оказались строго противоположными, буквально сочащимися ядом и пышущими злобой. В 1957 году он перенесет их на бумагу в виде стихотворения, начинающегося так:
Где ты, писательница малосольная,
Молоховец, холуйка малохольная,
А уж с чего Арсений Александрович так взъелся на Елену Ивановну – доподлинно неизвестно. Судя по вынесенному к стихотворению эпиграфу-цитате – "...после чего отжимки можно отдать людям" – именно за эти самые отжимки. Но если бы поэт прочел "Подарок" внимательно, не выхватывая отдельные фразы из общего контекста, он бы обнаружил, что автор довольно много места уделяет описанию меню и рецептов для бедняков и той же самой прислуги. Да, все они предельно простые, но зато качественные, сытные и всякому по карману.
* * *
Потерявшая супруга, пережившая восьмерых своих детей, на склоне лет впавшая в религиозный мистицизм автор самой вкусной в России книги Елена Молоховец скончается в полном одиночестве и всеми забытая, в 1918 году, в Петрограде. По злой иронии судьбы — от голода.
Игорь Шушарин
специально для 47news