Его имя носила одна из центровых улиц Ленинграда, а вот в Ленинградской области он по-прежнему топонимически жив. Это история о вере пролетариата в загробную жизнь.
Вечером 25 мая 1919 года отряд красных численностью в две с половиной сотни штыков, выставив посты, расположился на ночлег в деревне с символическим названием Красные Горы (Лужский уезд). На рассвете на них наткнулись передовые отряды белых. Завязался бой. Красные отступили к озеру, и этот маневр обернулся окружением. Командир красных – он из хохлов, как и большинство бойцов отряда, предлагает сдаться. Комиссар обвиняет командира в измене, стреляет в него, ранит, после чего берет командование на себя. Заведомо проигранный бой продолжается. Расстреляв почти все патроны из своего маузера, последнюю пулю комиссар пускает в себя. Как позднее напишут в советских апокрифах, со словами "Коммунисты не сдаются!". Но это уже из области мифологии. А вот то, что шел парнишке в ту пору всего-то 24-й годок – факт.
Николай Толмачёв похоронен на Марсовом поле под одной плитой с Рудольфом Сиверсом. Но если пос. Толмачёво — это в честь него, то вот название пос. Сиверский не имеет отношения к скончавшемуся после боя от ран красному командиру Сиверсу.
Николай Гурьевич Толмачёв родился в 1895 году в Екатеринбурге в многодетной семье коллежского советника, скромного банковского служащего. В дальнейшем семья переберется в Ростов-на-Дону, где в 1912 году Николай закончит местное реальное училище первой ступени. Закончит с отличием, получив право без экзаменов поступить на металлургическое отделение столичного Политехнического института. Казалось, былая детская мечта заниматься "усовершенствованиями и изобретениями в области техники, особенно воздухоплавании" имеет все шансы осуществиться. Но безнадежно зараженный революционной заразой воздух Питера сыграл с Николаем злую шутку: в том же году Толмачев вступил в ряды РСДРП(б) и принял партийную кличку "Товарищ Василий". Первое боевое крещение получил в 1913-м, когда его арестовали за участие в первомайской демонстрации. По одной из версий, к большевикам парня подтянул питерский друг, погодок и однокурсник Константин Кирста. Тот самый Кирста, который в будущем сражался в отряде большевика Подтелкова. Сцена героической гибели которого – расстрел 75 человек по приговору военно-полевого суда белоказаков – описана в "Тихом Доне" Шолоховым.
На первых порах товарищу Василию поручали революционную рутину: распространение листовок, прокламаций, свежих номеров "Правды". Но вскоре выяснилось, что у парня прирожденный дар оратора. Опять же пером владеет. Отныне Толмачев сам сочиняет тексты прокламаций, редактирует газету "Пролетарский голос" (ее высоко оценил Ильич), организует работу подпольной типографии и ведет пропаганду среди рабочих Выборгской стороны. Учебу в Политехе, однако, не бросает. И летом 1916 года студенческие "корочки" Толмачева очень пригодились Петроградскому комитету большевиков.
Верх-Исетский завод основан в 1726 году, в двух верстах от Екатеринбурга выше по течению Исети. В 1914 году здесь, впервые в России, было освоено производство анизотропной (динамной) стали, что ознаменовало начало специализации предприятия на выпуске горячекатаного электротехнического металла. Дореволюционное фото.
К тому времени толком оформленной, единой большевистской организации на Урале не было. Имелись лишь разрозненные комитеты в заводских городах, между которыми требовалось наладить связь и сотрудничество, создав единую уральскую ячейку. Эту ответственную работу поручили 20-летнему товарищу Василию. Во-первых, он родом из тех мест. А во-вторых, студент Толмачев оформил поездку в Екатеринбург, на Верх-Исетский завод, как итоговую летнюю практику по металлургии. То бишь, отправился заниматься подпольной работой на вполне легальных основаниях. С преддипломной уральской практикой Толмачев справился на отлично: почти два с половиной месяца днями он отрабатывал свое положняковое на заводах, а вечерами и ночами погружался в подпольную, агитационно-пропагандистскую деятельность. В августе 1916 года товарищ Василий возвратился в Петроград, оставив после себя в Екатеринбурге сплоченное большевистское ядро. Задание партии выполнено.
Рассказывает Георгий Сафаров (1891-1942; революционер, советский государственный и партийный деятель, соратник Толмачева по Уралоблсовету): "В 1916 г. его (Толмачева — ред.) избирают в Исполнительную комиссию Петроградского Комитета, и вся работа ее ложится на него. Чтобы не получать денег от отца, он в это время служит в страховом обществе, умудряясь утром до службы и все остающееся время после нее, включая и ночи, отдавать партийной работе. Ведет кружки, выступает на собраниях, бегает по явкам. Забывает пить, есть и спать..." (ист. – Г. Сафаров, "Общество и государство", Петроград, 1919)
В части "забывает есть" – не преувеличение. О бытовом аскетизме Толмачева еще при жизни ходили легенды. По свидетельству очевидцев, это был до истощения худой паренек, в холодные месяцы всегда носивший одно и то же, весьма истрепанное пальто, отказывавший себе буквально во всем: "Пока революция, нигде не возьму ни гроша". Фанатично преданный делу он не позволял себе даже намека на романы с барышнями, а в девушках из своего большевистского окружения видел исключительно "товарищей". Единственная "ахиллесова пята" – нежная, до последних дней любовь к отцу, сестрам и живущей в Екатеринбурге родной тетке Серафиме Николаевне.
Николай Толмачев
Когда грянула февральская революция, Толмачев во главе восставших солдат московского полка принял личное участие в освобождении политзаключенных из казематов Петропавловской крепости и захвате крепостного Арсенала. Бесконечные демонстрации, митинги, заседания исполнительных и районных комитетов – товарищ Василий поспевает везде. В апреле, на 7-й партийной конференции, на которой выступает вернувшийся из-за границы Ленин, ЦК снова делегирует Толмачева на Урал, где он так хорошо зарекомендовал себя годом ранее. Тамошних рабочих уже вовсю охмуряют агитаторы эсеров-меньшевиков и кадетов, и, по прибытии на место, Николай Гурьевич сотоварищи приступают к контрагитации, отстаивая ленинскую позицию перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Отработав в Екатеринбурге, в начале лета Толмачев перебирается в Пермь, он входит в состав местного комитета РСДРП (б) и возглавляет его военную организацию. Товарищ Василий налаживает доставку центральных большевистских газет, пишет воззвания и листовки, ведет агитацию в солдатских казармах, на заводах и фабриках… Здесь, в Перми, его застигнет известие об Октябрьском большевистском перевороте в столице, и Толмачев немедля приступит к организации пермской рабочей милиции, красногвардейских отрядов и выступит одним из создателей первой легальной газеты большевиков Прикамья "Пролетарское знамя".
Атаман Оренбургского казачества Александр Дутов перед строем колчаковцев.
С 1918 года Толмачев в Красной Армии. Первый боевой опыт – участие в подавлении восстания, поднятого повстанцами-казаками под предводительством атамана Дутова. В случае успеха оно грозило неминуемой потерей для большевиков промышленных районов Урала и Поволжья. "Эта зимняя дутовская кампания не потребовала от нас особенно большой мобилизации, благодаря сильной братской поддержке красного Питера и Кронштадта и перехода на нашу сторону трудового казачества", – напишет о событиях тех дней Толмачев.
После принятия в марте 1918 года ленинского Декрета о привлечении в Красную Армию военспецов из числа бывших царских офицеров, товарищ Василий становится одним из первых организаторов красноармейских политотделов – в частях РККА массово вводятся штатные единицы комиссаров, наделенных огромными правами. Как образно выразится председатель Реввоенсовета республики Лев Троцкий: "В лице наших комиссаров мы получили новый коммунистический орден самураев, который – без кастовых привилегий – умеет умирать и учит других умирать за дело рабочего класса".
1918 год. Члены президиума Уралоблсовета (слева направо): Николай Толмачев (погиб в мае 1919-го), Александр Белобородов (председатель президиума; будет расстрелян в 1938 году), Георгий Сафаров (будет расстрелян в 1942 году), Филипп Голощекин (будет убит в тюрьме в 1941 году).
К лету 1918-го Николай Толмачев снова в родном Екатеринбурге, его избирают членом Уралобкома РСДРП(б) и исполкома Уралоблсовета. В таковом качестве ему предстоит войти в узкий круг лиц, принимавших решение об убийстве императора Николая II и членов его семьи. Это решение родилось в условиях угрозы захвата Екатеринбурга колчаковцами и белочехами 12 июля, на заседании исполкома Уральского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов под председательством Александра Белобородова. Вопрос о судьбе царской семьи голосовался простым поднятием руки. Исполком постановил: Романовым — СМЕРТЬ, о чем по телеграфу было сообщено в Москву. Приговор привели в исполнение в ночь с 16 на 17 июля.
Весной 1919 года Толмачев возвращается в Петроград, как депутат от Восточного фронта он участвует в VIII съезде партии. Подпись 23-летнего парня стоит на итоговой резолюции съезда рядом с автографами Ленина, Сталина, Ворошилова, Троцкого... Товарища Василия назначают заведующим культпросветотделом Петроградского окружного военного комиссариата. В этой должности он прослужит лишь месяц с небольшим, успев за это время организовать первые в республике курсы политработников-агитаторов (будущий Красноармейский учительский институт), для которых подготовит авторскую учебную программу "Курс политической грамоты". Позднее она будет издана тиражом в 10 000 экземпляров и в среде красноармейцев получит обиходное название "Толмачёвская книжка".
Агитплакат времен Гражданской войны.
В мае Красная Армия двинула решающее наступление против Колчака, а член Совета обороны Николай Толмачев бросает свою учебно-воспитательную работу и в качестве особого уполномоченного 7-й армии едет на лужский участок фронта.
24 числа он прибывает на станцию Преображенское – здесь царят хаос и паника. Толмачеву удается организовать эвакуацию мирного населения и собрать из разрозненных красноармейских отрядов батальон численностью 250 человек. Батальон переправляется на барже через реку и выдвигается в направлении Красных Гор – этот стратегически важный населенный пункт требовалось удержать любой ценой, иначе у белых открывался прямой путь к железнодорожной ветке Луга-Гатчина. Так оно вышло, что последний в своей жизни бой Николай Толмачев спланировал и организовал сам.
Георгий Сафаров о Толмачеве: "Его личная жизнь, вся целиком, не отделима от партийной работы. Она была вся отдана партии. 26 мая 1919 года она оборвалась. Воистину, "смерть – несчастие не для мертвых, а для живых". Но есть одно утешение. Пролетариат не верит в загробную жизнь, и у него нет покойников. Герои его революционной борьбы, павшие в боях, живут. Ник. Толмачев – в их числе".
Горестное известие о гибели любимого племянника Коленьки скрывали от его тетушки Серафимы Николаевны почти год. К тому времени имя Толмачева уже получили село Преображенское и Караванная улица, что в самом центре Петрограда.
Игорь Шушарин, для 47news