Легендарный фильм "Женя, Женечка и "Kатюша"" киночиновники и высшие армейские чины обвинили в очернении образа советского солдата.
В большой кинематограф режиссер Мотыль пришел достаточно поздно. К тому моменту, когда он засел писать сценарную заявку "Жени-Женечки", в его творческом багаже имелась лишь одна самостоятельная полнометражная киноработа - "Дети Памира" (1963), и это при том, что Владимиру Яковлевичу уже перевалило за 40. Идея нового сценария возникла после прочтения автобиографической повести Булата Окуджавы "Будь здоров, школяр" (1961). Так родился сюжет о вчерашнем школьнике, как бы сейчас сказали - "ботанике" и фантазере, который попадает на войну, в боевой расчет реактивной пусковой установки "Катюша", где у него все складывается не так и невпопад. Все, включая первую любовь.
Рассказывает народный артист России Владимир Мотыль, (1927-2010):
"Когда я написал заявку, где уже были все персонажи, я отправился в Ленинград, где в это время жил Окуджава. Когда он прочел заявку, то спросил: "А при чем тут я? У вас есть сюжет, есть характеры, беритесь и пишите". Я ему сказал: "Булат Шалвович, я поклонник вашей обруганной в печати книги "Будь здоров, школяр", мне очень понравились детали, которые вы привнесли из настоящей жизни, ведь вы были на войне, в отличие от меня. Пожалуйста, подумайте об участии в работе над сценарием. И он согласился". (ист. - lenfilm.ru)
Спонтанно сложившийся творческий союз оказался успешен – сценарий был написан всего за месяц. Вот только на "Мосфильме" его не приняли. Одна из главных претензий – трагический финал. И тогда Мотыль обратился на "Ленфильм", считавшийся по тем временам чуть более либеральным. Но и в городе на Неве сценарий приняли к производству не сразу — и здесь не обошлось без чинимых бдительными чиновниками препон и препятствий, вплоть до того, что режиссер начал всерьез подумывать об уходе из профессии. Но волею случая и благодаря особой изобретательности Мотыля, которому пришлось обить пороги множества инстанций, запуск картины все-таки состоялся. Большая часть съемок проходила в Калининграде, где еще сохранялись незалеченные руины войны, несколько эпизодов были сняты под Ленинградом - во Всеволожске и в Петродворце.
На роль Жени Колышкина изначально пробовался 28-летний Борислав Брондуков. Но все это время Мотыль держал в голове кандидатуру Олега Даля, который очень нравился режиссеру по ролям в театре "Современник".
Сложнее пришлось с героиней. Руководство "Ленфильма" настойчиво предлагало на роль Женечки Наталью Кустинскую, пребывавшую в статусе звезды после комедии "Три плюс два" (1963). Но режиссер посчитал сексапильную блондинку далекой от задуманного им образа прожженной фронтовички. Не было в ней, по мнению Мотыля, "органической грубости воюющей связистки": женщины, безусловно, привлекательной, но при этом "немного грубоватой внешности". В какой-то момент режиссер обратился к директору Щукинского училища с просьбой порекомендовать ему недавних выпускниц – талантливых, но доселе в актерском ремесле невостребованных. В числе таковых была названа Галина Фигловская, окончившая "Щуку" в 1965-м, с успехом дебютировавшая на "взрослой" сцене, но вскоре, по личным причинам, ушедшая из профессии.
Не без труда Мотыль разыскал Фигловскую в ее родном Калининграде. К тому времени экс-актриса, в соответствии со своим вторым, техническим дипломом трудилась инженером в местном "почтовом ящике". Галина Викторовна искренне удивилась.
Рассказывает Владимир Мотыль: "Первое, на что я обратил внимание, когда Галина предстала передо мной – на ее чувственную нижнюю губу. Я представил, как она не просто поцелует нашего солдатика, а прямо проглотит целиком".
На еще одну заметную роль – жадного солдата Захара Косых – был приглашен начинающий киноактер Михаил Кокшенов, и созданный им образ деревенского парня-бугая привел режиссера в полный восторг: "Сто три кило весу, и ни одной мысли в глазах - цивилизация прошла мимо". Чтобы максимально вжиться в роль, Кокшенов регулярно посещал шалманы и пивнушки. Туда же нырнул и Даль. Ленинградский актер Георгий Штиль, сыгравший в фильме роль командира Колышкина, гвардии лейтенанта Ромадина, вспоминал:
"Выпивать ему было нельзя категорически. … Но в группе был один поганец, артист Кокшенов, так он Олега спаивал: "Давай наливай!". В итоге однажды напился и по пьяной лавочке нахулиганил. Забрали его в милицию и выяснилось, что при хорошем раскладе ему светит лет восемь. Мы тогда всей съемочной группой нанесли визит первому секретарю обкома партии Калининграда (там проходили съемки), еле отстояли". (ист. – "Теленеделя", 09.05.2016)
Пьяный дебош обошелся Далю в 15 суток ареста. Мотыль договорился с начальником отделения милиции, и в течение двух недель актера под конвоем доставляли на съемочную площадку. Как раз в этот период и был снят забавный и трогательный эпизод, в котором Женя Колышкин разговаривает со своей возлюбленной по полевому телефону, сидя на гауптвахте.
Популярнейший советский певец и актер, народный артист РСФСР Марк Бернес исполнил в фильме небольшую роль полковника Караваева. Причем появление в эпизодах мэтра советской эстрады было шутливо обыграно в сценарии:
– Слышь! Ты к ней не лепись напрасно. Командир полка у нее, понял? Товарищ Караваев!
– Так он же старый!
– Ха-ха! "Два бойца" смотрел?
– А при чем тут это?
- Очень просто. Полковник на киноартиста Бернеса походит. Одесса-мама, понял?..
В изначальном варианте сценария Мотыля и Окуджавы в финале герой Олега Даля погибает, закрывая своим телом реактивный снаряд "Катюши", который воспламенился при бомбежке и при взрыве мог бы сдетонировать ящики с боеприпасами. Но затем родилось иное решение – любовь недотепы Жени Колышкина оборачивается трагедией, виновником которой невольно становится он сам. Такой финал оказался во многом неожиданным для зрителя, настроившегося на комедию, а также более честным и более пронзительным.
Рассказывает Владимир Мотыль: "Женя, Женечка и "Катюша" – очень субъективный взгляд на войну. У меня был тогда достаточно иронический взгляд на многие лживые картины, представлявшие войну в помпезных красках, исключительно героически-победных. И мы, в противовес этому официозу, задумали нашу трагикомедию… Она чудом прорвалась на экран". (ист. - kulturologia.ru, 21.02.2020)
Премьера фильма состоялась в августе 1967 года в московском Доме литераторов. Критики признали картину "вредной", пресса разнесла ее в пух и прах ("Мотыль и Окуджава облегченно трактуют героизм"), так что фильм запустили лишь "третьим экраном" – в маленьких ДК и в непрестижных кинотеатрах. А самое веское, самое решающее слово произнес в те непростые для режиссера дни председатель Совмина СССР Алексей Косыгин, которому Мотыль отстучал отчаянную телеграмму в 300 слов. Алексей Николаевич терпеливо досмотрел примерно до середины, после чего констатировал: "Чепуха какая-то. Но зритель смотреть будет, так что пускай этот фильм зарабатывает деньги". После этого "Жене-Женечке" немедля дали прокатную зеленую улицу.
По опросу журнала "Советский экран" фильм "Женя, Женечка и "Kатюша"" был признан худшей картиной года. Но Григорий Чухрай пригласил Мотыля сделать "Белое солнце пустыни".