Финны демонтировали памятник "Мир во всем мире", подаренный еще в СССР и решают, что с ним делать. Предлагаем нашим: выкупить и создать другой. Рассказываем про опыт на конкретном примере.
Не так давно абсолютно незамеченной прошла очередная историческая круглая дата – 140-летие со дня смерти Константина фон Кауфмана (1818-1882). А ведь благодаря заслугам этого человека во второй половине 19-го века Российская Империя приросла новыми землями, защитив тем самым свое подбрюшье от штыков и пушек британской Короны и наметив на будущее контуры державы под названием СССР. Современники знали фон Кауфмана как "покорителя и устроителя Туркестанского края", туземцы уважительно величали "ярым-падша" (полуцарь), а английские колонизаторы в Индии его именем пугали детей.
Вспоминает Георгий Федоров (тайный советник, 40 лет прослужил в Туркестане, из них последние десять - правителем канцелярии генерал-губернатора): "Ряд блестящих побед, закончившихся занятием твердыни мусульманства города Самарканда и покорением Хивинского ханства, внесли несколько славных страниц в нашу историю, где имя Константина Петровича должно занять почетное место… Страшный для врагов России, непреодолимый противник всяких интриг, ни перед чем не останавливающийся полководец, он соединял в себе блестящие военные и боевые способности с выдающимся административным талантом… Снабженный огромными полномочиями, окруженный блестящим ореолом почти безграничной власти (которою он ни разу не злоупотреблял), Кауфман представлял собой более чем царского наместника; он был действительно половиной царя. У всякого другого голова закружилась бы от такого высокого положения, но Кауфман, как приехал в 1868 году, так и скончался в 1881 году все одним и тем же добрым, благородным, мягким, простым и отзывчивым человеком" (ист. - Федоров Г.П. "Моя служба в Туркестанском крае" (1870-1906 года) // Исторический вестник. 1913, №№ 9-12).
Фон Кауфман завещал похоронить себя в Ташкенте: "Прошу похоронить меня здесь, чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля, в которой не стыдно лежать русскому человеку". Что и было исполнено. Его погребли в центральном сквере Ташкента, а когда завершилось строительство военного Спасо-Преображенского собора, прах торжественно перенесли туда. А вот материальная память об этом государственном деятеле в дореволюционной России топонимически не прижилась. Максимум, на что расщедрились царские власти, да и то лишь четверть века спустя, это установка памятника фон Кауфману: не в столице Империи, не на родине (Ивангород-Демблин), а все в том же Ташкенте. Дальнейшая судьба этого памятника служит наглядным подтверждениям сразу двум расхожим тезисам: "Историю пишут победители" и "Свято место пусто не бывает".
Итак: 4 (17) мая 1913 года, в Ташкенте, в центре сквера, расположенного в месте пересечения Московского и Кауфманского проспектов установили многофигурный монумент. На высоком постаменте, облицованном колотым камнем, представляющем как бы фрагмент крепостной стены, стоит бронзовый генерал. На голове - колониальная фуражка с "занавесочкой", в правой руке - обнаженная, но опущенная вниз сабля: дескать, всё, дело сделано, братцы, новые земли присоединены. Рядом с генералом казак-горнист, трубящий отбой войне, позади – знаменосец, водружающий развернутое знамя. Постамент украшали фигура орла о двух, глядящих в разные стороны головах, и бронзовые доски, надпись на главной из которых гласила: "Константину Петровичу фон Кауфману и войскам, покорившим Среднюю Азию". Сам сквер получил название Кауфманский.
Летом 1918 памятник демонтировали. На оставшийся от него постамент водрузили красное знамя, а вокруг установили пушки, захваченные в Ташкентской крепости в ходе революционных событий 1917-го. Получившуюся композицию обозвали "Памятником борцам революции", а сквер переименовали из Кауфманского в "имени Марии Спиридоновой". Впрочем, год спустя он носил уже новое имя – "сквер Революции". Оно понятно: к тому времени московский Ревтрибунал признал левую эсерку Спиридонову виновной в клевете на советскую власть, она была насильно изолирована в больницу, откуда бежала с помощью эсеровского ЦК и перешла на нелегальное положение. Временный, как оказалось, памятник борцам революции тогда же убрали, а на кауфманский постамент поставили новый, в модном конструктивистском стиле: стоящий, мужественный Молот, и интимно прислонившийся к нему женственный Серп. Называлась сия фрейдистская композиция "Монумент “Освобожденный Труд”". От прежнего памятника остались революционные мортиры и царских времен ограда. Дополнительно к монументу пристроили трибуну, с которой местные большевистские вожди отныне приветствовали свой многонациональный народ. Кстати, Молот был полым внутри, и на протяжении нескольких лет в нем с относительным комфортом ночевали беспризорники.
В 1927 году место "Освобожденного труда" занял памятник "10-летию Октября". Все на тех же остатках постамента поставили шестигранную стелу заурядного европейского вида, увенчанную восточной башенкой-минаретом, а еще выше — флажком. На стеле красовалась надпись на русском и узбекском: "Октябрь – маяк мировой революции. 1917-1927". На узбекском текст был выполнен арабским шрифтом, так что в 1929-м, после перевода узбекского сперва на латиницу, а потом на кириллицу, стелу с арабской вязью решили убрать. А вот трибуна в окружении мортир осталась, в 1930-м возле нее установили неказистый гипсовый бюст Ленина с агитационным призывом "Пятилетку в четыре года!". Но Ильич продержался здесь рекордно мало, гипс - материал недолговечный. Нового, уже как бы на века Ленина слепят позднее, установив в другом, но тоже козырном месте. А именно – ровно там, где раньше находился Ташкентский военный Спасо-Преображенский собор. В котором, напомним, были перезахоронены останки фон Кауфмана. Храм сей простоял до 1930-х, после чего был взорван. Производилось ли при этом перезахоронение останков первого туркестанского генерал-губернатора – неизвестно.
К слову, это был не единственный случай, когда память о "Вечно живом" перебежала дорогу памяти о "Покорителе и устроителе". После революции товарно-пассажирский пароход "Константин Кауфман", реквизированный у общества "Кавказ и Меркурий", назвали "Память Ильича". А открытая русским путешественником Федченко на Памире горная вершина, носившая с 1871 года имя Кауфмана, в 1928-м была переименована в пик Ленина.
В 1935 году кауфманский постамент решили убрать насовсем. Заодно – трибуну и пушки. А из самого сквера Революции устроили проходной двор, здесь образовался заурядный проезжий перекресток улиц Энгельса и Маркса. Но в 1949 году, когда в СССР широко отмечали 70-летие Сталина, в центр сквера Революции вновь вернулся гранитный постамент, на который водрузили ростовую фигуру "Отца народов".
Памятник Сталину благополучно пережил и ХХ-й, и ХХI-й, и ХХII-й съезды, и был снесен лишь в 1962 году. Оставшийся после Сталина постамент слегка перестроили и сделали его частью очередного памятника – стелы со строчками из новой Программы ЦК КПСС. Опять-таки на двух языках. После чего новый памятник получил среди местного населения неформальное название "Русско-Узбекский словарь".
В 1968 году было принято решение покончить с экспериментами и поставить в этом месте нечто безоговорочно коммунистическое. Так на вахту в сквере заступил Карл Маркс, кандидатура которого выглядела безупречной и неподвластной смене политических сезонов. Созданный по проекту скульптора Рябичева памятник был не лишен оригинальности, представляя собой гранитный факел с развивающимся бронзовым пламенем в виде круглой бородатой головы Маркса.
Ну, а в начале 90-х, вскоре после провозглашения независимости Узбекистана, Маркса демонтировали как не отвечающего идеологии нового государства. Все, догорела голова-факел… 31 августа 1994 года, накануне третьей годовщины независимости, сквер Революции переименовали в сквер Тамерлана и открыли в нем новый памятник: бронзовый конный монумент государственному деятелю и полководцу эпохи Средневековья, создавшему империю от вершин Памира и Тянь-Шаня до Средиземного моря, а самое главное - якобы одному из как бы истинных основателей как бы многовековой узбекской государственности. Присутствовавший на открытии памятника президент Узбекистана Ислам Каримов выступил с речью, где, в частности, заявил: "Наш народ, на протяжении долгих лет находившийся в колониальных тисках, был лишен возможности почитать своего великого соотечественника, воздать должное его историческим заслугам".
Как некогда мудро подметил писатель-маринист, капитан 2-го ранга Виктор Белько: "Новое – это слегка переработанное старое. Чем древнее старое, тем интереснее кажется “новое"”.