Александру Дрозденко надоели посадки, и он отправил подчинённых присмотреться к камерам. А они не хотят даже экспериментировать.
Губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко не в шутку пообещал сводить подчинённых на экскурсии в следственные изоляторы. Об этой нетривиальной воспитательной мере он заявил в понедельник, 20 февраля, утром.
Анонс был сделан в канве обсуждения взаимодействия с силовиками.
"По поводу проверок правоохранителей в структурах администрации Ленобласти: каждый, кто приходит на работу в комитеты и учреждения должен понимать меру ответственности и то, что у нас не было и не будет "неприкасаемых", - заявил Дрозденко.
Понятно, что это результат эмоций, вызванных неподдельным вниманием к правительству Ленобласти со стороны правоохранительных структур. Исправно, примерно раз в неделю, Следственный комитет Ленобласти выдаёт информацию о претензиях к чиновникам региона различного уровня.
По данным 47news, детально вопрос пока не проработан, ожидается, что после праздников руководство региона решит с руководством УФСИН, куда именно поведут граждан в пиджаках.
В связи с этим 47news обзвонил ряд чиновников правительства Ленобласти. Понятное дело, их вряд ли спросят, желают ли они посетить экскурсию — это дело будет больше принудительным, чем добровольным. Но мы поинтересовались, как они видят, что самое тяжёлое может быть для человека, находящегося в тюрьме.
- Не знаю и знать не желаю, - не смог сразу сформулировать строительный вице-губернатор Евгений Барановский. Впрочем, после наводящих вопросов сообщил, мол, для него самое важное — это семья, следовательно, разлука с ней в случае чего (не дай Бог, тук-тук три раза) и будет самым страшным для него наказанием.
- Нет никаких идей. Но зато есть кое-какой опыт. Здание администрации Выборгского замка, где я проработал пять лет, раньше было тюрьмой. А вообще, я за любые экскурсии и просвещение, это моя работа, - деликатно отвёл в сторону вице-губернатор по культуре Владимир Цой.
Сельскохозяйственный вице-губернатор Олег Малащенко ответил по делу. "Мне кажется, самым тяжелым испытанием для человека может стать быт. Вот человек находится в комфортных условиях, в тепле и уюте. И вот он попадает в четыре стены, где вместо туалета - дырка в полу да умывальник. Если ещё и окна нет, без солнышка, тогда вообще печально", - весьма живо, будто ему кто-то рассказывал, описал чиновник убранство камеры.
Обычно разговорчивый председатель Государственного жилищного надзора Михаил Василенко воскликнул сразу: "Не знаю я! Да сплюньте". Ему, видите ли, и в голову не приходила мысль, каково это — быть в заточении. "Мы же всего лишь контрольный орган, ревизионный", - продолжал волноваться он.
- Спросите, что чувствует человек на атомной подводной лодке, я скажу, я там был. А что в том замкнутом пространстве в тюрьме — не знаю, не был, - старался не накликать на себя беды он.
- Ну где-то ж вы были на экскурсии, в крепости "Орешек", в Петропавловке, в старых "Крестах", в конце концов? — не унимался журналист.
- Вот, в Петропавловке был. На экскурсии, - завершил психологический круг сознания Василенко.
Из тех же непонятливых оказался председатель комитета цифрового развития Андрей Сытник. Он сходу сообщил, что тема для обсуждения странная, его профессиональной деятельности не касается.
- Я вообще об этом не думал, - выпалил он.
- Ну, сходите. Я вот была и в старых, и в новых "Крестах". Познавательно. Чего и вам желаю, - искренне пропагандировала новые знания я.
- Взаимно, - на что-то намекнул собеседник.
Впрочем, выяснилось, что в старых "Крестах" он на экскурсии был. Такие организовывали лет пятнадцать назад, кстати, в действующем формате заведения. Так что Андрей Сытник прекрасно помнит ощущение, когда стоишь на первом этаже, смотришь наверх, а там по разные стороны расходятся лучи изолятора и ходят конвоиры.
- Если серьёзно, для любого нормального человека в подобном случае главной трудностью будет разлука с семьёй — женой и детьми, - высказался он.
Председатель комитета по спорту Дмитрий Иванов раньше работал в ФСБ и по роду службы неоднократно посещал "Кресты" на Арсенальной набережной. Самым неприятным для находящегося в изоляции гражданина он считает "ограничение свободы конкретного человека в широком понимании этого смысла".
- Человек, который заключен под стражу, лишен возможности дальше действовать в соответствии со своими волеизъявлениями, своими желаниями. А некоторые очень к своим желаниям привыкают, - сказал бывший чекист, подтвердив, что их бывших не бывает.
Председатель Леноблкомимущества Марина Тоноян тоже считает, что самое тяжёлое — это ограничение в свободе передвижения и закрытое пространство, а также - соседи по камере могут оказаться неприятными.
Председатель комитета по социальной защите Анастасия Толмачева ушла в более философские размышления: "Я мыслю идеальным сценарием. Если человек попал в такую ситуацию, значит, за ним есть вина. И для меня самое страшное - если эта вина не уходит, и человек не может облегчить свою совесть".
А вот для того, чтобы рассуждать не о теории, а поговорить о практике, 47news позвонил бывшему председателю комитета по строительству Виталию Жданову. В своё время он более четырёх месяцев провёл в СИЗО № 6 в Горелово.
- Самое тяжёлое - это неизвестность, непонимание, что с тобой будет и в долгосрочной перспективе, и через час. Ты себе не принадлежишь. Могут устроить провокацию, а могут разбудить ночью, спровоцировать какой-то конфликт. Плюс - отсутствие связи, в классическом понимании этого слова. Непонятно, что происходит во внешнем мире, и с близкими, и вообще. Кто не готов к подобному, тем всё это очень тяжело, - вспомнил он.
Кстати, виртуальную экскурсию можно провести сейчас - 47news наглядно показывал и рассказывал, как выглядит памятник архитектуры "Кресты" на Арсенальной набережной. И в новом изоляторе в Колпино тоже бывал.