О том, как начинался перелет Фиделя в Союз, можно снять классный политический триллер.
Вспоминает Александр Алексеев (в период 1962-1968 – полномочный посол СССР на Кубе): "Наш Ту-114 якобы из-за неисправности загнали в дальнюю часть гаванского аэропорта, и ночью Фидель с группой из 20 сопровождавших поднялся в салон не по трапу (конспирация), а по хлипкой лесенке через люк грузового отсека. Когда же Фидель объявил в самолете о цели путешествия - в СССР через Мурманск, началось безудержное веселье, усиленное тем, что почти никто не взял с собой теплых вещей". (ист. – В. Величко, "От Лубянки до Кремля", М., 2015).
Западные спецслужбы ожидали прямого рейса на Москву. Это случилось 60 лет назад - 27 апреля 1963-го. Самое первое, что увидит Кастро, ступив на советскую землю, - это группу встречающих его товарищей во главе с зампредом Совета министров СССР Анастасом Микояном и русский снег. Цитата от Фиделя: "Мы встретили здесь температуру, к которой мы не привыкли. Снаружи страшно холодно, но в сердцах ваших жарко".
Вообще, в этой, растянувшейся почти на 40 дней ознакомительной поездке по СССР, будет много всякого "первого". Фидель станет первым и последним в истории главой иностранного государства, кому в нашей стране проведут экскурсию в шахту межконтинентальных баллистических ракет (Плесецк). Его, первого иностранца, свозят на совсекретную базу подводных лодок (Северодвинск) и предоставят возможность "изнутри" осмотреть АПЛ. Кастро станет первым после окончания Второй мировой войны иностранцем, удостоенным звания Герой Советского Союза (порядковый, для "ненаших" №14). Он же войдет в историю как первый зарубежный гость, не просто поднявшийся на трибуну Мавзолея в Москве, но и выступивший с нее с пламенной речью. К слову, о речах: по специальному решению ЦК КПСС команданте был едва ли не единственным иностранным политиком, кому платили гонорары за тексты, печатавшиеся в советских изданиях. Цитата от Фиделя: "Выгоднее писать для вашей печати, чем быть премьер–министром. Я только что занял у Че Гевары 10 песо на сигары".
География многодневного марш-броска по Союзу впечатляет: Заполярный круг, Москва, Ленинград, Волгоград, Сибирь (Братск, Иркутск, Красноярск), Урал (Свердловск), Украина (Киев), Средняя Азия (Ташкент, Самарканд), Грузия (Тбилиси, Мингрелия, Абхазия)… В каждой точке остановки: неизбежные официозные мероприятия и обязательная "культур-мультур" программа. Но – не только: на местах Фидель в обязательном порядке посещал предприятия промышленности и сельского хозяйства, стройки, учреждения образования и культуры, магазины и общепиты…
Удивительное дело: Кремлевские власти, быстро осознав, что встречи с простыми советскими людьми интересуют кубинского лидера побольше, нежели заседания и застолья (цитата от Фиделя: "Все понравилось, но вы слишком много едите и пьете"), особых препятствий ему в том не чинили.
Хотя без традиционных перегибов, как водится, не обошлось.
Один из них случился, увы, в нашем городе на Неве. Куда Фидель рвался особо: "Мы, революционеры, смотрим на Ленинград, как на священное для нас место".
Программа ленинградской части визита была вполне предсказуема: Смольный (с осмотром кабинета Ленина), Сестрорецкий Разлив (с осмотром шалаша Ленина), Пискаревское мемориальное кладбище (с возложением венка), экскурсия на "Аврору" (братанием с моряками), митинг на "Электросиле". И проезд в открытой машине по Невскому, где кубинского лидера встречала восторженная толпа ленинградцев (среди них - и тогда 10-летний школьник Жора Полтавченко). Все же ленинградские власти умудрились нарваться на критику прямолинейного команданте.
Вспоминает Николай Леонов (1928-2022; советский разведчик, в качестве переводчика сопровождал Фиделя): "Суть его речи была примерно такой: "Я хочу выступить с критикой с позиции друга. Зачем вы устраиваете показуху, встречая меня, вашего искреннего товарища и гостя? Вы много вещей делаете в приказном порядке. Вы прокладываете метро, а приостановили столь важные работы из-за меня, лишь бы проехал кортеж. Я не гордый и мог бы поехать в объезд. Зачем устраивать бутафорию, тем более я понимаю, что Ленинград - город-мученик, только-только восстанавливающийся после ран, нанесенных войной. Вы принимаете меня как арабского шейха. Так друзей не принимают". (ист. – "Комендантский час Гаваны" // Российская газета - Неделя, 20.04.2007)
Многочисленные встречи Фиделя с Никитой Хрущевым проходили не только в Москве и в Подмосковье, но и в Абхазии (озеро Рица). После недавнего "Карибского кризиса" (1962) Кастро затаил на советского лидера сильную обиду: не мог простить Хрущеву, что судьба Кубы (точнее, размещенных на ней советских ракет) решилась за его спиной, по итогам секретной переписки глав СССР и США. Цитата от Фиделя: "Хрущев должен был сказать: "Надо обсудить проблему и с кубинцами".
Он увозил в Гавану внушительный груз подарков. Перечислим лишь некоторые: шапка-ушанка, коллекция пионерских галстуков, телогрейка от рабочих, макет "Авроры", тюбетейка, бурка от абхазцев, живой медвежонок по кличке Байкал от иркутских геологов, представительский ЗИЛ-111 от Хрущева, песня "Куба – любовь моя" от композитора Пахмутовой на слова Добронравова.
Рассказывают, что ему страшно понравился сулугуни, которым его угощали местные жители Цхакаи (Мингрелия). Хрущев дал распоряжение отправить на Кубу 300 тонн местного сыра. Учитывая, что сулугуни в Мингрелии никогда в промышленных объемах не производили, можно представить какая мощная дополнительная нагрузка легла на плечи здешних сыроделов. С тех пор старожилы, вспоминая о былом визите Кастро, цокают языком: "Вива Куба, Вава Цхакая!" ("Да здравствует Куба" (исп.). О несчастная Цхакая (мингр.)".