Политический сыск всегда стоит на скрытом наблюдении, перлюстрации и агентуре. Раз "Фонтанка" рассказала, как устроен Центр "Э", то 47news показывает, как петербургские филеры зависят от абсурда.  

До революции в структуре охранки всегда был так называемый летучий отряд филеров. Их было полсотни сотрудников, одно время они даже базировались во дворе дома 12 по набережной реки Мойки, где давно открыта культовая музей-квартира Пушкина. Там до сих пор остались массивные двери от их конюшни. Но уже с 30-х годов XX века они переросли в особые ведомства внутри ФСБ и МВД, а именуются сегодня оперативно-поисковыми управлениями. В официальных бумагах – это называется скрытое наблюдение.

Кстати, до недавнего времени их школа располагалась в доме 20 по Фонтанке, где сейчас известное лофт-пространство. Это соседнее здание с тем, где еще при Николае Первом сидело третье отделение канцелярии Двора его Императорского Высочества – дедушки ФСБ. Там же находится небольшая часовня, где Наталья Гончарова молилась за Пушкина после дуэли. Раз исторический круг замкнулся, то будем считать, что кратчайшая история шпиков в котелках изложена.

Сегодня шефом самой тайной структуры полиции Петербурга является полковник Першин. Он поднялся из самых-самых низов, афганец с боевыми наградами, как личность мощен и безупречен. Но как кавалерист живет прошлыми сабельными атаками.

Вроде бы у сотрудников скрытого наблюдения, как и в уголовном розыске – главное раскрытия. Они принимают задания от оперативников и топчут асфальт за злодеями, фиксируя их движения, документируя их похождения. Но всегда и везде на все влияют внутренние коэффициенты системы, которые извне никому не понятны и безразличны. Поверьте, журналист 47news напрягся, чтобы узнать о показателях филеров Петербурга.

Если "Фонтанка" рассказала, что влиятельность политического отдела Центра "Э" резко возросла после массовых выступлений молодежи 2012 года, когда они все будто сорвались с лозунгом "Он нам не царь!", то на внутреннюю статистику петербургской наружки оказал воздействие локдаун. С весны прошлого года вроде все, что можно закрыть – закрыли. Бандиты тоже приуныли, а с вершин наружного наблюдения довели – пандемия не может служить оправданием. Чтобы выйти из ситуации вакуума, был введен новый статистический рейтинг – связи. То есть знакомые фигуранта, за кем надо следить.

Вышло: больше выявленных связей – якобы выше качество работы, выше оценка исполнителя руководящим звеном. Но, как вы понимаете, на угонщиках и квартирных ворах связей не нащелкаешь. К тому же, они гоняют на красный с глазами на затылке – успевай только удержаться на хвосте. А вот студенты и прочие вольнодумцы – милое дело. Во-первых, за ними ходить, как за троллейбусом по Невскому проспекту ездить. Во-вторых, вокруг них самих сплошные связи. Ну и, наконец, несанкционированные шествия подоспели.

Не служба, а цирк – стой в толпе и считай, сколько оппозиционер кому руку пожал. Пожал – незаметно сфотографировал, довел его до автомашины – по номеру установил, забрал его ОМОН – через полицию установил. Вроде радоваться надо – работа легчает. Но если знать ментальность филеров, то именно с этого места начинаются судороги. 

Вот как описывается их служба в послереволюционных работах, посвященных борьбе с революционерами: "… филер мог пролежать в баке над ванной (что понадобилось однажды) целый вечер; мог долгими часами выжидать на жутком морозе наблюдаемого с тем, чтобы провести его затем домой и установить, где он живет; мог без багажа вскочить в поезд за наблюдаемым и уехать внезапно, часто без денег, за тысячи верст; он попадал за границу, не зная языков, и умел вывертываться … филер стоял извозчиком так, что самый опытный профессиональный революционер не мог бы признать в нем агента. Умел он изображать из себя и торговца спичками, и вообще лотошника. При надобности мог прикинуться он и дурачком и поговорить с наблюдаемым … Когда же служба требовала, он с полным самоотвержением продолжал наблюдение даже за боевиком, зная, что рискует при провале получить на окраине города пулю браунинга или удар ножа, что и случалось".

И сегодня сотрудник скрытого наблюдения – абсолютно непонятен даже оперативникам розыска или экономической полиции. Они даже никогда с ними не встречаются, а где базируются – есть большая тайна. У всех них имеются легенды и удостоверения какой-нибудь жилконторы №. "Какое бы ты подвиг не совершил – ты никто", - говорит мне один из сотрудников. Но говорит чуть ли не с гордостью. Ветераны упиваются именно шапкой невидимкой: "О нас никто не знает, но на нас все держится. Нас нет, но мы везде".

Один мой знакомый такой сотрудник, прослуживший в наружке четверть века, даже когда пьет утром чай, то встает и подходит к окну. Когда я однажды удивился, он объяснил: "Мне обязательно надо на что-то смотреть. Профдеформация".      

Поэтому этот фактор связей, а они называют его – маразмом, их выдавливает из службы. Им до зубной боли неинтересно. Им интересно за закладчиком мучиться, фиксировать на фото-видео, а на очередном эпизоде подводить наркодилера под задержание. Ощущение значимости еще никто не отменял. Настроение от того, что кило наркоты не попадет на улицу – тоже важно для нормального человека.

Я представил себе, какой настрой был бы у журналистов редакции "Фонтанки" или 47news, если бы я ввел показатель качества работы – количество запятых. И не только стал бы их считать, а требовал бы роста по сравнению с аналогичным показателем прошедшего периода. Понятно, что коллеги банально бы меня отравили. В исследуемой же нами среде это тупо растет по законам бюрократии, которая, как и везде, сама себя поддерживает. Сами придумали и сами за нее бьются. Итог – большинство смеются, за чем следует наплевательство уже и на все прочее.

К тому же, если в полиции еще можно разжиться, то наш предмет обсуждения – абсолютно дотационный. Халтуры – ноль, отсюда они, может, и хотели бы, но получились самые некоррумпированные. Новичок получает 50 тысяч и забывает о выходных. А если кому-то денежному надо решить вопрос со слежкой за конкурентом или любовником жены, то легче решить это коммерческим образом через главк. Оттуда и закажут наблюдение.  

Тем временем, не только протесты существуют. Идет много чего вполне санкционированного – Крестные ходы, праздники, где надо профилактировать возможный экстремизм. Налетчиками там тоже не пахнет, а неуравновешенными пахнет. А у них опять связи. И причем одни и те же - известные и Центру "Э", и социальным сетям, и прессе.

Мотивация у секретного сотрудника падает, растет сочувствие связям. Так и до антимонархических настроений недалеко.    

Евгений Вышенков,
47news