"То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим". Отскочив от эпиграфа, вынужденно зайдем издалека.
Писцы у майя были элитой общества, совмещая, одновременно, функции жрецов и наставников. Ист. фото - DEA /G. DAGLI ORTI/De Agostini/Getty Images
1549-й год. Испанский конкистадор Франсиско де Монтехо покорил большую часть Юкатана. Коренное население полуострова - индейцы-майя - еще сопротивляются, но конец их цивилизации предрешен. Туда прибывает монах-францисканец Диего де Ланда. Цель его миссии – искоренение язычества. Искоренение велось по принципу клин клином: туземцы практикуют приношение человеческих жертв богам, а просвещенные европейцы разводят костры, на которых сжигают язычников. Заодно в огонь отправляются книги.
"Эти люди употребляли определенные знаки или буквы, которыми они записывали в своих книгах свои древние дела и свои науки, – напишет впоследствии де Ланда. – … так как в них не было ничего, в чем не имелось бы суеверия и лжи демона, мы их все сожгли".
Так, за три столетия до грибоедовского Фамусова францисканцы нащупали стратагему "уж коли зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь".
Сочинение монаха почти три столетия пылилось в испанских архивах, пока его не отыскал и не опубликовал француз Шарль де Бурбур (1814-1874). Человек, заложивший основы научной майянистики.
Высокоразвитая цивилизация майя, зародившаяся за две тысячи лет до нашей эры, достигла значительных высот в архитектуре, математике, астрономии, литературе и просуществовала вплоть до прихода конкистадоров - испанских и португальских завоевателей Нового Света. Ист. фото - telecinco.es
1949-й год. 27-летний этнограф Юрий Кнорозов занимается изучением среднеазиатских шаманских практик. Но предмет его личных пристрастий – далекая Мексика. Тем более, что исследователи той письменности были едины в утверждении: "недоразумение, путаница, глупости... можно истолковывать отдельные рисунки, но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать" (ученый Томпсон).
В относительно целом виде до наших дней сохранились лишь 3 Кодекса майя, названные по городам, в которых они хранятся (Дрезденский, Парижский и Мадридский). В 1971 году было объявлено о найденном четвертом документе, Кодексе Гролье, но о его подлинности ведутся дискуссии. На снимке - репродукция страниц 47—52 Дрезденского кодекса из издания: Alexander von Humboldt: Vues des Cordillères et Monuments des Peuples Indigènes de l’Amérique. Paris, 1810, p. 416, tabl. 45. Ист. фото - hmong.ru/ru
У Кнорозова диплом истфака МГУ. Продолжить учебу в столичной аспирантуре ему помешали анкетные данные: несколько военных лет Юрий Валентинович и его семья проживали на Украине, на оккупированной территории. Так что по распределению пришлось перебраться из Москвы в Ленинград. Место первой научной службы Кнорозова – не ахти: младший научный сотрудник в отделе народов Средней Азии. Зато предоставили жилье, комнату-конурку при музее. Любопытно, что до очередного ареста в 1949-м соседом Кнорозова был сын Ахматовой, кандидат исторических наук Лев Николаевич Гумилев. Кнорозов хорошо знаком с Анной Андреевной. Рассказывают, однажды она даже купила ему зимнюю шапку.
По счастью, в его распоряжении оказываются два редчайших издания: книга де Ланды на старо-испанском (1846). Начинает колдовать, и ровно 70 лет назад, в октябрьском номере журнала "Советская этнография" выходит его публикация "Древняя письменность Центральной Америки", ключ к которой он отыскал на удивление быстро, в одиночку и без какого-либо специального оборудования, не говоря уже о компьютерах.
Фрагмент страницы журнала «Советская этнография», №3, октябрь 1952 года. Изд-во АН СССР. Ист. фото – из архива автора
Казалось бы, страна только-только потихонечку восстает из руин, еще жив Сталин, еще лютует НКВД - кому они нужны, эти майя?
Оперативнее всех на публикацию Кнорозова отреагировала "The New York Times", моментально выпустив материал, рассказывающий о сенсационном открытии советского ученого. В родном научном сообществе раскачивались подольше, но все-таки признали почти безоговорочный успех.
В данном случае почти заключалось в том, что, хотя в редакционной сопроводиловке и упоминалась "марксистско-ленинская методология", по лекалам которой якобы творил молодой советский ученый, на самом деле выводы Кнорозова противоречили энгельсовской догме об отсутствии государства в доколумбовой Америке. А, следовательно, по Энгельсу, фонетического письма у майя не могло быть в принципе. В итоге диссертация Кнорозова получила исключительно нейтральное название: "Сообщение о делах в Юкотане Диего де Ланды как этно-исторический источник". Да и сама защита состоялась лишь в марте 1955 года. К тому времени из музея Этнографии Юрия Валентиновича перевели на работу в более престижную Кунсткамеру, где он и останется работать до конца своих дней. По итогам защиты Кнорозову было присвоено звание не кандидата, а сразу доктора исторических наук.
Мадридский кодекс – самый длинный из сохранившихся кодексов майя. В основном его содержание составляют астрологические альманахи и цикл ритуалов. Ист. фото - our-civilization.com
В 1956 году, в разгар хрущевской оттепели, Кнорозова делегировали на международный конгресс американистов в Копенгаген. Говорят, у сидевшего в первом ряду "неприкасаемого" профессора Томпсона мгновенно подскочило давление.
Рассказывает Майкл Ко, профессор Йельского университета: "История американского континента начинается не с Христофора Колумба, а с тех писцов майя из джунглей Центральной Америки, которые первыми стали записывать деяния своих правителей около двух тысяч лет назад. … Полагаю, наряду с исследованием космоса и открытием генетического кода, дешифровка письменности майя – одно из наиболее волнующих событий нашей эпохи". (ист. – М. Ко, "Разгадка кода майя", М., Бомбора, 2021)
Легенда гласит, что одну из своих научных работ Юрий Валентинович написал, наблюдая за тем, как его любимица - сиамская кошка Ася (Аспида) играет с котенком. Кнорозов даже указал Асю в соавторах, и очень огорчился, когда редактор вычеркнул кошку из статьи. Ист. фото – wiki.org
После триумфа долгое время Кнорозов считался невыездным. Власти вообще не особо жаловали и привечали этого скромного человека, поднявшего имидж советской гуманитарной науки на небывалую высоту. Кнорозовская монография "Письменность индейцев майя" была опубликована только в 1963 году, а Государственная премия за нее присуждена и вовсе 12 лет спустя. Лишь незадолго до распада Советского Союза, давно разменявшего седьмой десяток ученого выпустили в Гватемалу по личному приглашению тогдашнего главы государства. Юрий Валентинович наконец-то своими глазами увидел земли древних индейцев. В 1995 году Кнорозов был удостоен серебряного ордена Ацтекского орла "за исключительные заслуги перед Мексикой". 30 марта 1999 года Юрия Валентиновича Кнорозова не стало.
В марте 2018 года в мексиканской Мериде (столица штата Юкатан) установили памятник в честь советского историка и этнографа Юрия Кнорозова, сделанный по самому известному снимку ученого с любимой кошкой. На постаменте выбиты слова, сказанные ученым на церемонии вручения ему ордена Ацтекского орла: «Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем». На сегодняшний день это пока что последний памятник россиянину, установленный за пределами РФ. Ист. фото - indiansworld.org
В ноябре грядет 100-летний юбилей ученого.