Они спасли царский режим в первую революцию, но не удержали во вторую. 47news о том, как полиция прекратила бить морды и что из этого вышло.
Снимку - ровно 120 лет. Запечатлен приезд петербургского градоначальника Клейгельса на церемонию открытия, проще говоря, богадельни для полицейских.
К зданию приюта градоначальник прикатил на дорогущей иномарке. Кстати, о состоянии дорожного покрытия в Петербурге можно судить по задним колесам с цепями противоскольжения. Ист. фото – из архива автора
Через два месяца после этого события государь переместил Николая Клейгельса с берегов Невы на берега Днепра, назначив генерал-губернатором Киевским, Волынским и Подольским. Историческая легенда гласит, что Николай II, будучи осведомлен о масштабах злоупотреблений петербургского градоначальника, философски заметил на это: "Уж если в России так воруют, значит, мы не бедные. У нас есть что воровать!" К слову, Николай Васильевич Клейгельс недурно наварился и на строительстве сего приюта, носившего, кстати сказать, его имя.
Здание возвели на окраине города, по адресу улица Ушаковская, 7 (ныне - улица Зои Космодемьянской, 27). На трех этажах располагались полтора десятка комнат "для интеллигентных семейств", общежитие "на пятнадцать одиноких интеллигентных мужчин", а также мастерская, библиотека, прачечная и гладильня. Всех "недостаточных" бывших полицейских служивых разместить здесь, разумеется, было невозможно. Ну, да с паршивой овцы… "Нигде нельзя так легко потерять место и остаться с семьей без куска хлеба, как в полиции, и в то же время - ни на какой другой должности не приходится испытывать столько тревог, волнений и отступлений от правильного образа жизни, отражающихся на состоянии здоровья и делающих человека неспособным к труду нередко после 10–15 лет службы", — писал о тогдашнем положении дел в столичной полиции русский государственный деятель Иван Моллериус.
Немало шума в Петербурге наделала история, как в ходе ревизии обнаружили на даче Клейгельса ранее бесследно исчезнувший полицейский катер-пароход. Градоначальник позаимствовал его для своих увеселительных прогулок. Ист. фото - hmong.ru
На рубеже 19-20 веков преступность в Петербурге была в 5 раз выше, чем в сельской местности. Руководству столичной полиции всегда было непросто подбирать толковых сотрудников, а в предреволюционные годы с кадрами стало совсем плохо. Свои (местные, питерские) служить в полиции категорически не желали: "Найти безупречного честного, развитого и знающего человека, который, совмещая разносторонние качества, предъявляемые к полицейскому деятелю, в то же время довольствовался бы сравнительно невысоким общественным положением и скудным, часто ничтожным, материальным достатком, - бывает весьма трудно, а иногда и невозможно".
Но вот для выходцев из глубинки служба в полиции таких мегаполисов, как Петербург, Москва, Варшава, Киев, Одесса представлялась шансом выбиться в люди. Желающих стать обладателями столичной прописки сыскивалось немало, вот только образовательный уровень поступавших на службу в массе своей был невысок. Чаще всего речь шла лишь о наличии элементарной грамотности: умение читать и писать плюс знание четырех правил арифметики. Все остальное должно было компенсироваться служебным рвением и преданностью долгу.
Ист. фото - letsgophotos.ru
Дорвавшись до власти, полицейские из числа понаехавших быстро матерели, наглели и переставали церемониться с простым петербургским людом. В какой-то момент даже встал вопрос о введении в полиции аналогов армейских судов чести и более высокого образовательного ценза для кандидатов на службу. Другое дело, своевольный русский человек и сам подчас признавал, что принудить его к порядку можно лишь строгими мерами. По Петербургу ходил характерный рассказ о некоем крестьянине, который, несмотря на запреты, переходил Неву по тонкому льду и стал тонуть. Городовой спас крестьянина от верной гибели, а на свой упрек - "Я же тебе кричал" - получил обиженный ответ: "Что с того, что кричал? Надо было в морду дать!"
И все же свидетельства современников в целом характеризуют преимущественно отрицательное отношение общества к полицейским, носившим в народе презрительную кличку "фараоны". Впрочем, неприязнь к полиции не есть сугубо российское явление, практически во всех странах общество недолюбливает своих полицейских и награждает их пренебрежительными прозвищами (бобби, копы, флики и т.д.). Оно бы и ничего. Во-первых, полиция - не девка, чтобы ее любили. А во-вторых, критика и крамола в адрес практически всех без исключения государственных институтов в ту пору сделалась почти нормой. Хуже другое: пока монархические издания сетовали на "материальное и духовное оскудение народа", что, по их мнению, являлось главной причиной роста преступности, в стране назрела революционная ситуация.
Ист. фото - letsgophotos.ru
Революция 1905 года коренным образом повлияла на положение этих стражей порядка. В связи с регулярными нападениями на полицейских и жандармов в их среде возникли страх и растерянность. Для решительного пресечения подобных настроений шеф корпуса жандармов издал приказ: "Не должно быть в корпусе таких унтер-офицеров, которые, имея в руках заряженное оружие, подчинятся требованиям злоумышленников и не дадут им надлежащего отпора, забывая присягу и долг службы". Легко приказать, да трудно сделать. Особенно в обстановке, когда из-за границы Ленин массово слал депеши, наставляя боевые дружины: "Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых", а руководители московского вооруженного восстания прямо призывали "убивать городовых".
Ист. фото - humus.livejournal.com
Это был тяжелый для полиции год: в разы возросшая нагрузка, неприязненное, вплоть до агрессии, отношение со стороны всех слоев общества. И все же полиция уберегла трон. "Душители свободы", как впоследствии именовали полицейских и жандармов в советских учебниках, в большинстве своем остались верны присяге и честно выполнили свой долг, понеся при этом немалые потери. Так, в период с февраля 1905-го по май 1906 года в России было убито: полицмейстеров, уездных начальников и исправников — 21, жандармских офицеров — 8, приставов и их помощников — 79, околоточных надзирателей — 125, городовых — 346, урядников — 57, стражников — 257, жандармских нижних чинов — 55, агентов охраны — 18.
Репродукция картины И. Т. Колочкова "Расклейка прокламаций. 1905 год" (1955). Ист. фото - auction.ru
Неутешительные итоги революции 1905-го подтолкнули к мысли об очередной полицейской реформе. По инициативе Столыпина специальная комиссия подготовила проект, предусматривающий ликвидацию несвойственных полиции функций и расширение штатов с одновременным "улучшением материального быта полицейских чинов". Однако реформы требовали увеличения расходов бюджета, дело застопорилось. Лишь 23 октября 1916 года Совет министров принял постановление "Об усилении полиции в 50 губерниях Империи и об улучшении служебного и материального положения полицейских чинов". Но то была уже агония. Всего через несколько месяцев российская полиция будет расформирована бунтарями Февральской революции, и на смену эпохе фараонов придет время мильтонов.