Приключения почетного иностранца в России и изучение ссылки в Сибирь довели его до отказа во въезде в царскую Россию. Большевиков он тоже не одобрил, а внуку передал вкус к нашей жизни.
Век назад ушел из жизни американец, первым рассказавший миру про архипелаг ГУЛАГ. Только не про большевистский, а царский.
Джордж Кеннан (16.02.1845 – 10.05.1924) родился в крохотном городке Норуолк в штате Огайо. Его мать состояла в родстве с изобретателем телеграфа Сэмюэлом Морзе, неудивительно, что уже к 5 годам Джордж освоил "азбуку Морзе", а в 6 отправил свою первую телеграмму. Он учился в колледже, но не закончил его – семья жила бедно, пришлось зарабатывать на жизнь самостоятельно. Иного образования у Джорджа не было. Когда под занавес лет его, всемирно известного журналиста, путешественника, члена нескольких научных обществ и почетного доктора двух американских университетов спросили, где он получал высшее образование, Кеннан полушутя-полусерьезно ответил: "В России".
Джордж Кеннан. Снимок 1885 года. Ист. фото - dailymail.co.uk
А началось с того, что 20-летний Джордж, наткнувшись на объявление в газете, завербовался в российско-американскую экспедицию по устройству телеграфного сообщения между Россией и Америкой. Два года поисковая партия безвылазно исследовала маршрут будущей линии от Амура до Берингова пролива, и все это время юный представитель западной цивилизации жил среди аборигенов Камчатки и Сибири. Когда проект признали несостоятельным и свернули, пытливый вьюнош решил вернуться на родину не прямым, а кружным путем – через Россию, Европу и Атлантику. Во время этой малой кругосветки Джордж взялся описывать свои экспедиционные приключения и впечатления. Так родилась рукопись книги "Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди коряков и других племен Камчатки и Северной Азии". Ее последние страницы Кеннан дописывал в транзитном Петербурге, в номере отеля "Англетер", где ему в будущем доведется останавливаться еще не раз.
В 1870-м очарованный Россией американец уже в статусе журналиста отправляется на Кавказ. По итогам этой поездки он публикует на родине серию статей, и заморская публика читает их взахлеб - о Кавказе американцы знали даже меньше, чем о Камчатке. Впечатления от второй поездки в Россию еще больше усилили симпатии Кеннана к царскому правительству. Вплоть до того, что в русских завоеваниях на Кавказе он видел исключительно "распространение цивилизации", а к внутренней российской политике относился с искренним пониманием. "Российское правительство, - публично заявлял Кеннан, - не менее демократично и либерально, чем американское; преследование же нигилистов – не произвол, а понятное стремление укрепить общественный порядок в условиях, когда разные социалисты и анархисты бросают бомбы в верховных представителей страны".
Ист. фото - foto-history.livejournal.com
В последней четверти XIX века ссылка, как особый вид уголовного наказания, массово практиковалась лишь в двух европейских странах – Франции и России. Неудивительно, что загадочное слово Сибирь и напрямую связанная с ним ссыльно-каторжная субкультура вызывали огромный интерес у зарубежных читателей. Редакция нью-йоркского журнала The Century Illustrated Monthly Magazine, желая опередить конкурентов и застолбить конъюнктурную тему за собой, решила отправить в Сибирь своего корреспондента. Выбор пал, конечно же, на Кеннана.
В мае 1885 года Кеннан и его напарник, художник Джордж Фрост прибыли в Петербург. Испросив аудиенцию у товарища министра иностранных дел Александра Влангали, они поделились с чиновником своими масштабными замыслами. Кеннан привел беспроигрышную аргументацию: так как на Западе существует устойчивое предубеждение против российской тюремной системы, то правдивое ее изображение словами "независимого" наблюдателя принесет России прямую пользу и выгоду… Понятно, что иностранцу со столь правильными взглядами "отказать в визе" не могли. Более того, снабдили т.н. "открытыми листами" МИДа и МВД с просьбой к сибирским властям оказывать содействие американцу. Кеннану даже всемилостиво дозволили заглянуть в "места столь отдаленные": с экскурсионным посещением некоторых тюрем и мест компактного проживания ссыльных. В итоге, Кеннан и его напарник совершили путешествие в Восточную Сибирь, начавшееся в мае 1885-го и завершившееся в августе 1886-го. Все это время, помимо сбора сведений этнографического характера, Кеннан занимался изучением российской пересыльной системы и жизни уголовных и политических каторжан, активно общаясь как с первыми, так и со вторыми. Впрочем, политические интересовали его много больше. А затем... Кто-то желал правдивого изображения? Так нате, получите.
Увы. По мере погружения в сибирские реалии, былые взгляды и убеждения Кеннана изменились кардинально. Из полного трудностей и опасностей путешествия американец возвратился совершенно другим человеком, потрясенным и шокированным в долгой поездке увиденным и услышанным. "Если бы я был русский, — признавался он в письме к Ивану Белоконскому, имевшему на тот момент статус ссыльного, — я, быть может, понял бы причину арестов, продолжительных тюремных заключений и ссылки в Восточную Сибирь без суда и следствия, но как американец я этого не понимаю, и, боюсь, американцы недоверчиво отнесутся к моим описаниям".
Собрав богатейший, включая изобразительный (фотографии и рисунки Фроста) материал, вернувшийся на родину Кеннан использовал его в своих статьях, сложившихся в увесистый двухтомник "Сибирь и ссылка". Книга мгновенно получила мировое признание: публиковавшаяся в 1888-1891 на страницах The Century Illustrated Monthly Magazine, она была переведена на все основные европейские языки. Так, к примеру, только за 2 года в Берлине и Лейпциге она выходила 25 (!) раз. Разумеется, были и переводы на русский. Вот только в России сей пашквиль вплоть до 1906-го распространялся исключительно нелегально. Лишь после царского манифеста, даровавшего некоторые гражданские свободы, "Сибирь и ссылка" вышла открыто и выдержала 8 подряд изданий, не считая журнальных публикаций. Ну, а в нагрянувшие затем годы царской реакции снова оказалась под запретом.
Ист. фото – из архива автора
Чтобы было понятно, с чего вдруг возникли такие лютые национальные цензурные строгости, приведем несколько тогдашних мегаавторитетных отзывов о книге Кеннана.
Марк Твен (из письма С.М. Степняку-Кравчинскому): "Вспоминая о разоблачениях Дж.Кеннана и задумываясь над их смыслом, понимаешь, что только в аду можно найти подобие правительству вашего царя".
Георгий Плеханов: "Кеннан разоблачил некоторую долю гнусностей русского правительства перед читающей публикой образованного мира. Этим он оказал величайшую услугу революционерам".
Лев Толстой (из дневника, запись от 25 ноября 1888 года): "Суждения о русском правительств у Kennana поучительны: Мне стыдно было бы быть царем в таком государстве, где для моей безопасности нет другого средства, как ссылать в Сибирь тысячи и в том числе 16-летних девушек".
Фридрих Энгельс (из статьи "Внешняя политика русского царизма"): "Американец Кеннан разоблачил перед всем миром все те гнусные методы, при помощи которых царизм в собственной империи подавляет всякую попытку к сопротивлению".
А. Миллер, старший помощник делопроизводителя петербургского Департамента полиции (из агентурной справки): "Вред, причиненный Кеннаном интересам русского правительства – громадный. Агитаторская деятельность этого иностранца, сумевшего произвести целый переворот в мыслях и взглядах на "дело русской свободы" всего говорящего по-английски человечества, дала могучий толчок русскому революционному движению за границей".
А теперь предоставим слово самому Джорджу Кеннану: "Что касается меня, то я симпатизирую России народной, а не России царской. Я с Российской провинцией, а не с Российской тайной полицией. Я с русскими из будущего, а не с Россией из прошлого".
За свою подрывную деятельность Джордж Кеннан был внесен в Список иностранных граждан, которым воспрещался въезд в Россию. Так что, когда американец негласно, через Финляндию, прибыл в Петербург в июле 1901 года, его быстро вычислили и выслали из страны в 24 часа как неблагонадежного. И хотя с тех пор Кеннан не имел доступа в пределы Российской Империи, русская тема в его исследовательской деятельности и творчестве по-прежнему преобладала. Во время русско-японской войны он освещал боевые действия на Дальнем Востоке, находясь в Японии, где, по его собственному признанию, занимался еще и антиправительственной пропагандой среди русских пленных. Кеннан основал "Свободную Россию" - первый англоязычный журнал, выступивший против царского самодержавия, опубликовал ряд работ по социально-экономическим проблемам Российской Империи, выпустил книгу очерков "Русская комедия ошибок" (1915).
Известие о Февральской революции Кеннан принял восторженно, а вот Октябрьскую оценил крайне негативно, посчитав, что у правительства большевиков недостаточно "знаний, опыта и образования для того, чтобы успешно разобраться с огромными проблемами, назревшими со свержения царя". Больше того, незадолго до смерти он писал: "Новая большевистская конституция оставляет всю власть там же, где она и была последние пять лет — в руках группки самоназначенных бюрократов, которых народ не может ни снять, ни контролировать". Тем не менее, в советской историографии Кеннан будет неизменно изображаться как убежденный, искренний борец с царизмом, а Всесоюзный Староста Михаил Калинин назовет его книгу "настоящей библией ранних революционеров".
Джордж Фрост Кеннан (1904-2005). В 1933 впервые посетил СССР в качестве переводчика Уильяма Буллитта – первого Посла США в СССР. В 1934–1938 первый секретарь посольства США в СССР. В 1945-1946 советник в Посольстве США в СССР. В мае 1952 снова назначен послом США в СССР, но уже в сентябре объявлен персоной нон грата. Ист. фото - bloomberg.com
Внучатый племянник Кеннана – американский дипломат и политолог Джордж Фрост Кеннан (1904-2005) впоследствии станет известен как идейный отец "политики сдерживания" времен Холодной войны и, согласно характеристики советской прессы 1950-х, как "заклятый враг Советского Союза". Все верно: Джордж Фрост ненавидел СССР, но… обожал Россию и русскую культуру, читал Чехова, Достоевского, Толстого и даже несколько раз посещал Ясную Поляну.
В зачине этой истории мы не случайно упомянули о родстве Кеннанов с Морзе и об увлечении маленького Джорджа телеграфом. По иронии судьбы, Джордж Форест Кеннан войдет в мировую историю как человек, отправивший самую большую телеграмму. Зимой 1945/1946 года казначейство США запросило у американского посольства в Москве объяснение причин, по которым СССР саботирует только что созданные Всемирный банк и Международный валютный фонд. В ответ дипломат Кеннан послал в Вашингтон телеграмму в 8 тысяч слов, дав подробный анализ возможностей и перспектив в отношениях США и СССР. С тех пор телеграмма №511 посольства США в Москве получила устоявшееся название "Длинная телеграмма".