Губернатор вступился за деревню, но, похоже, не работает. Формально поручение исполняется, а люди закаляются еще в большей безнадеге.
Жители деревни Георгиевское Тосненского поселения, хотя почти сплошь пенсионеры и инвалиды, на самом деле люди закаленные, а сами себя называют "спартанцами". В их жилищах нет канализации и водопровода, хотя это дома многоквартирные, с новыми блестящими громоотводами и крышами. Правда, и старые, говорят, не текли. Формат журналистской статьи не позволяет назвать одним понятным словом ту смрадную жижу, на которой стоят эти дома, но суть вы поняли.
Воду там носят из колодцев, а моются в баньках через дорогу. Мы рассказывали, как местные чиновники определили эти бани снести, а землю отдать льготникам, но вмешался тот, кого выше в регионе нет. Спустя полгода 47news побывал в деревне с банями и такой высокой протекцией.
Дом-жижа
В Ленобласти где-то, может, и есть такие же унылые деревни, но я в них пока не бывала. Все Георгиевское сжато в кольце борщевика толщиной с руку и высотой с этаж. На расстоянии держатся шесть домов. По данным старосты Раисы Стрекозовой, в них прописаны 116 человек, а живут, дай бог, 60 – все, кому некуда деться. Через дорогу – руины построек вперемешку с еще живыми строениями и тем же борщевиком. Ни магазина, ни почты, ни вообще хоть какой-то цивилизации. Да что там: на одном из домов натурально висит таксофон, а рядом – колодцы с водой. И люди ходят к ним с ведрами. В самих домах воды, получается, нет.
По воспоминания старожилов, двухэтажки построились в советские годы как временные, без водопровода и нормальной канализации, для работников совхоза "Ушаки", расположенного дальше по дороге. Об удобствах тогда особо не думали – коммунизм строили, хорошо, хоть туалеты в квартирах, а все, что оттуда – в выгребных ямах под домами. При совхозе, говорят, это регулярно откачивали, но предприятия давно нет. Теперь там "промка" за глухим забором. А под домами вместо фундамента – отходы жизнедеятельности еще живых работников сельхозтруда и их потомков, не ожидавших, что то временное будет булькать и в 2025-м.
"Вот наш "туалет", смотрите, что тут происходит. Канализационные люки были, но все разрушились. Теперь дом стоит на этой массе. И такое под каждым домом, первые два уже ушли вглубь в эту жижу", – показывает мне 60-летний житель Александр, снимая крышку с выгребной ямы.
В дыре под ней вижу все исподнее дома. А смрад меня нагнал еще во дворе. Земля под окнами сочится ручьями и лужами, от которых меня оберегает мой спутник, хватая под локоть. Теперь понимаю, почему.
Сами крышки на выгребных ямах свежие, жители говорят, что их сделали в 2017-м, "навели красоту". В подъездах поставили пластиковые двери и окна, электрику поменяли, а жижа так и просачивается, и вонь никуда не делась.
– Десять лет ждем ремонта нашей канализации: теперь обещают в 2026-м. А приехал инженер и сказал, что сначала нужно все выкачать, а нельзя, потому что фундаменты аварийные. Если начнут качать, дом весь сложится. А они нам громоотводов понаделали, крыши зачем-то обновили. Вы зачем такие деньги не на то тратите?! – горячится Стрекозова.
– То есть совсем не откачивают? – спрашиваю, жалея, что не приехала в резиновых сапогах.
– Так набирается моментально, в течение выкуренной сигареты, мы проверяли. Откачали, начальник участка отошел покурить, потом вернулся к выгребной яме, а она уже практически полная. Вот он тогда слов в себе не держал.
Услышать бы, записать, да выложить на сайт.
На торце дома, где мы стоим, сохранился выцветший плакат от Фонда капремонта Ленобласти, информирующий о ремонте "систем водоотведения". Возле него я таки вляпалась в коричневую жижу. На торце соседнего дома – ограждение с надписью, что ходить здесь нельзя и опасно, но мы все же идем. В других двухэтажках кирпичи в стенах тоже ходят ходуном и вываливаются, а тут пошли глубокие трещины. Только этой осенью его признали аварийным, расселение в 2035-м. Доживем?
"Эту квартиру купила семья из Луганска, трое детей. Мать с ними уже на родину вернулась, а хозяину администрация предложила комнату, он отказался. Где-то у знакомых живет, здесь запретили, –показывает мне двушку с трещинами соседка Ирина Вавилова, у нее ключи.
Осторожно идем по коридору, под ногами гуляет пол.
"Я даже боюсь здесь, как бы не провалиться. Вы еще у меня посмотрите, черная плесень по всему дому. ЖКХ говорит, вы ее отчистите, да и все. А я уже столько раз очищала и обрабатывала, она все равно лезет. И у соседа моего лезет", – походя рассказывает моя спутница.
Я на нее поглядываю с любопытством. Худенькая, среди вышедших встречать меня пенсионеров кажется девушкой, а так мать двоих детей, старшей дочери-инвалиду – 10. Девочку приходится возить в специнтернат во Всеволожск трижды в неделю. Социальное такси положено шесть раз в месяц, туда-обратно засчитывается как две поездки. Если просто такси – около четырех тысяч в один конец, но иногда выручают соседи, кто на машинах, им накидывает на бензин. А на младшую, пятилетнюю, этой осенью с потолка чуть не рухнул кусок.
"Вот почти с ее голову. Из ЖКХ пришли, посмотрели, говорят, а вы зачистите, чтобы больше ничего не сыпалось, залейте строительной пеной и заштукатурьте и нечего нас вызывать. Я-то зачистила, как смогла. Но по мелочи сыпется все равно", – показывает она мне кучку на полу уже в своей квартире и тут же хватается заметать.
Вокруг – скромный быт, как он есть. На кухне над раковиной – дачный умывальник, куда воду наливают ведром. В туалете – как у всех, унитаз, только он не смывает, так как подключить его не к чему: здесь для этого тоже ведро с ковшом. От сырости со стен отслаиваются обои, с этим уже даже не борются. Не съезжают, потому что не на что: цена этой квартиры чуть больше миллиона, на ипотеку и съем у семьи денег нет.
Бани преткновения
Как ни странно, жизнь в таких условиях людей волнует меньше, чем история с банями, которые, как опасаются местные, у них вот-вот отберут. Хотя понять можно: мыться-то больше негде. Они тут же через дорогу – 12 штук, в каждой моется по несколько семей, там же стираются. Кадушки для воды стоят вплотную к стиральным машинкам. Воду берут тут же в прудах, таскают ведрами, как из колодцев. А предпосылки, что этому приходит конец, появились летом, когда по деревне расклеили объявления, что все неузаконенные постройки надо снести. А законных тут ни у кого нет.
"Нам сказали еще при исполкоме, что можем баньки поставить, мы поставили. Пруды для них выкопали, что б воду брать. У нас в одну баню может ходить по четыре семьи, вон в Таниной кто только не мылся. А теперь и их хотят отобрать. А без этих бань вся деревня вшами порастет", –сетует пенсионерка в косынке и с палкой в окружении других таких же.
Пожилые опираются на простые деревянные брусья, без ручек. Говорят, это у них для деревни, а с "нормальными" тростями ездят до города, "что б бомжами не ходить". Все это бывшие работницы совхоза – доярки.
– А по деревне меня все знают и палку мою знают. Ноги болят, суставы распухают болят. Все, кто на ферме работал, у всех теперь ноги. Да и руки! – показывает мне ладонь с негнущимися пальцами 76-летняя бабушка Тамара.
Так сама попросила себя называть. В совхозе отработала 27 лет. Теперь у нее пенсия 20 тысяч и баня (пока), которую топить часов шесть. Вот этими вот руками.
– А от чего так? – спрашиваю про болезни.
– От чего, от легкого труда, – смеется. – Зима, мороз, снег, в три часа утра идешь на ферму в резиновых сапогах и так в них, проклятых, от рассвета до заката. Коров надо кормить, на тачки накладываешь доверху и толкаешь перед собой. Потом минут 10 отдыха и на дойку.
За коммуналку здесь платят 5-6 тысяч в месяц. За медициной ездят в Ушаки: автобус трижды в день, но иногда не приходит. Но это, говорят, не беда. Потому что беда нынче – бани. В прошлом, говорят, обращались к чиновникам с вопросом, как их узаконить, их успокоили, что все и так останутся при своем, те и поверили. Сейчас у людей на руках только распечатка публикации 47news, в которой реакция Александра Дрозденко на ситуацию в Георгиевском: он попросил местных чиновников деревенских не трогать и иначе решать вопрос с участками льготникам. Сейчас у жителей это единственное доказательство, что за них заступились.
"В администрации нам теперь говорят, что надо эту землю узаконить: взять в аренду, и тогда на ней строить дома, или купить, один участок 600 тысяч. Откуда у наших людей такие деньги? И дают они по 10 соток, меньше, говорят, нельзя, а у нас баня на бане, нам что, драться? Получается, один берет участок, а на нем сразу несколько бань", – передает переживания староста.
По ее мнению, теперь виноваты сами люди, а не чиновники. Потому что один сосед уже купил участок, а там дорога к чужим баням. Сказал, что поставит шлагбаум и будет пускать, кого хочет. А потом и вовсе землю продаст. Другие жители уверены, что виноваты все же чиновники, потому что губернатор сказал их оставить в покое, а они зачем-то взялись раздавать эти земли деревенским и этим устроили раздор, хотя местные все раньше были сплоченными.
– Почему бы не договориться: участок оформить на одного, а пользоваться всем вместе? – спрашиваю с виду дружных соседей.
– Ну как же. Вот я возьму и стану как бы собственником всех бань. И скажу: давайте теперь скидываться строить мне дом на фундаменте? – не понимает, как так, Александр. По его мнению, нужно все оставить как есть и "дать людям спокойно дожить". С этим согласно большинство. Так что, наши доживут.
– Это цепная реакция. Мы начнем двигать друг друга, откроется война. Люди друг другу бани пожгут. Вот одна семья взяла участок в аренду, он буквой "зю", сразу три бани попало, а они им зачем? У них и своей-то нет, в Георгиевское только летом приезжают, – говорит еще одна соседка, Надежда.
– И я со своим соседом по земле никак не договорюсь. Он пьет, агрессивный, он при девочках моих голый купается в пруду, – доказывает и Ирина.
Понимаю, что соседи, похоже, не такие уж дружные.
За чаем в одной из бань стали вспоминать всякое. Как в 1990-е, когда совхоз рухнул, без отопления сидели, ставили на кухне буржуйки – трубы из окон торчали. И выжили ведь.
"А в Жарах был детский сад, тут рядом. Ирина туда ходила. Круглосуточный, со всего Тосненского района туда привозили детей. Закрыли. Вся детская площадка теперь заросла. Поэтому сейчас молодежь и старается уехать отсюда. Здесь, как чукчи, не знают, как до электрички дойти. Дороги не чистятся", – вздыхает Надежда.
У нее самой из Георгиевского недавно съехала дочь с четырьмя детьми, снимают квартиру в Любани. А я бы не уезжала, не съезжала, а рванула.
Сейчас многодетные приезжают смотреть участки, в самом борщевике, на стеблях красные ленты повязаны. Ни школы, ни сада, воды и той нет. Скважины бурили, но вода здесь плохая, для питья не годится.
В администрации Тосненского района 47news сообщили, что в Георгиевском сформирован 61 участок для льготников, на 19-ти обнаружены некапитальные постройки, граждане используют участки самовольно, права не зарегистрированы. По заявлениям этих граждан один участок предоставлен в собственность, пять – в аренду. Это возможно без торгов.
Норматив не менее 10 соток определен правилами землепользования и застройки Тосненского поселения, меньше никак. Ставка аренды на эту площадь – 2526 рублей 7 копеек в год, участки предоставляются на 20 лет на условиях строительства жилого дома.
Оставить все, как есть, не получится, потому что участков без бань – большинство, их ждут многодетные, а для них необходима инфраструктура.
Глава администрации Михаил Носов заверил, что участки с банями льготникам не предоставляют, незаконные бани не сносят. Кто не хочет, их может не оформлять, их не тронут. Но жители Георгиевского сами могут стать правообладателями, это их законное право, а с учетом 10 соток, в границы одного участка может попасть несколько построек. Если администрация откажет, они смогут добиться желаемого через суд. На настроения между соседями он, что логично, повлиять не может.
Общественная баня здесь не планируется. Так что, по факту все в том же понятном слове на "г".
Евгения Парникова,
47news
фото и видео Евгении Парниковой